В. Воронов - Служба

Не дремлет и перо ученого академика — один за другим пекутся собственные и редактируемые труды: «Анатомия ближневосточного конфликта», «Азия в современном мире», «Восток после краха колониальной системы», «Восток. Рубеж 80-х годов», «Ислам», «Современный империализм: тенденции и противоречия», «Великий Октябрь и перестройка (Материал к докладу на собраниях трудящихся г. Москвы)»… Разумеется, все о том же: строящий козни, но неизменно загнивающий капитализм, вошедший в штопор своей высшей и последней стадии; империалистические наймиты-сионисты, злобно гнетущие арабских трудящихся; прогрессивные друзья арабской национальности и социалистической ориентации… Честно говоря, всегда с большим интересом читал труды академика Примакова. Возьмем, скажем, пресловутую «Анатомию…», раскроем первую главу — «Сионизм и Израиль против арабского народа Палестины» и глаз сладостно замирает на чудной фразе академика: «Лица еврейской национальности жили во многих государствах мира…». Душа радуется! Особенно она радовалась от осознания, что это не просто слова — лично знакомый с лицом арабской национальности Арафатом-Асадом-Саддамом академик был одним из тех, кто влиял на большую — ближневосточную — политику нашего государства добрых два десятка лет. Академик и его институты регулярно отсылали справки в инстанцию, давали советы разным службам и делали прочие мудрые вещи. Не в последнюю очередь, благодаря которым мы мило дружили семьями с палестинцами, йеменцами и прочими лицами саддамхусейновской национальности, регулярно посылая им к Рождеству, еврейской Пасхе, Рамадану и Новому году по лунному календарю (не говоря уж про 7 ноября и 1 мая) подарки системы АК-47, Т-62, МИГ-21 и «Катюша». После получения которых на территории «дружественного» нам «сионистского государства» Израиль начинали выпадать неожиданные осадки системы «Град»…

Награда нашла героя: за большой вклад в укрепление мира и дружбы между лицами арабской и еврейской национальности и за развитие отечественной науки-арабологии академик удостоился орденов Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, «Знак Почета», стал лауреатом Государственной премии СССР, делегировался на 27-й партейтаг и XIX Всесоюзную партконференцию, в составе назначенной «красной сотни» в 1989-м стал народным депутатом СССР. И перешел от большой науки к не менее большой политике.

1989-й стал судьбоносным для Евгения Максимовича — в апреле переведен из кандидатов в полноценные члены ЦК, июнь — утвержден председателем Совета Союза Верховного Совета СССР. Это был шаг уже на новую и высшую — по той табели о рангах — высоту: номенклатура Политбюро ЦК. Что и было документально оформлено в сентябре того же года на Пленуме ЦК, избравшем Евгения Максимовича кандидатом в члены Политбюро…

На парламентском поприще в то бурное время ученый арабист особо отличиться не успел: труба (Горбачев) позвала в поход. И пришлось, вооружившись самым передовым в мире учением и опытом полуконспиративной деятельности на Ближнем Востоке, отбыть на свой Восток — в Азербайджан. Не одному — в хорошей компании: министр обороны Язов, председатель КГБ Крючков… Чтобы в Баку не так скучно было, взяли с собой еще кучу народу в пятнистой форме. В Сумгаит (в свое время) академик слетать не успел — дел, знаете ли, невпроворот. На армянские погромы в декабре 1989-го — начале января 1990-го тоже не успел: Новый год, то-се… Пришлось наверстывать в середине месяца. Впоследствии азербайджанские следователи, восстановив картину происшедшей трагедии, пришли к выводу: среди прямых виновников — наш академик. И в 1994-м Баку, опубликовав вердикт следствия, потребовал выдачи арабиста своему восточному правосудию. Понятно, что арабиста, ставшего к тому времени шефом российской разведки, никто и никуда выдавать не собирался. Живым. Но было неприятно. От азербайджанцев, видимо, на восточный манер чем-то откупились. Посему больше выдачи Примакова Алиев не требует.

Заслуги академика на внутреннем миротворческом фронте не забыли: он становится членом Президентского совета и членом Совета безопасности СССР. Миротворческий талант потребовался вновь, когда летом 1990-го давний приятель спикера палаты Саддам Хусейн вторгся в Кувейт. Горбачев назначает Евгения Примакова своим личным представителем для ведения переговоров об урегулировании кризиса. Как челнок крутится дипломат: Багдад, Эр-Рияд, Амман, Дамаск, Каир, Тегеран, Рим, Вашингтон, опять Багдад… До сих пор помню красочную картинку телерепортажа о встрече горбачевского посланника с иракским диктатором: льстиво изогнувшийся в низком поклоне академик с радостной улыбкой обнимает и лобзает усатого Саддама. Пожалуй, то был единственный случай, когда широкое лицо арабиста расплылось искренней улыбкой, а толстые очки не могли скрыть теплого проблеска глаз. Маленькая деталь: личным переводчиком Примакова при визитах к Саддаму тогда был некий С. В. Кирпиченко, по совместительству — отпрыск генерала госбезопасности Вадима Кирпиченко, давнего приятеля Евгения Максимовича по Каиру. Все сплелось в этом клубке.

В 1991-м Примаков оперативно выпустил очередной опус « Война, которой могло не быть» — про свои миротворческие усилия. Даже из этого официоза видно, что едва ли не главной целью тех вояжей для Кремля была попытка вывести Саддама из-под удара союзных войск и не допустить разгрома иракской военной машины. В своем опусе Евгений Максимович проливает слезы по поводу гибели от союзных бомбежек и обстрелов тысяч мирных иракских жителей. Не забывает и привычно (но уже мягко) лягнуть сионистских оккупантов… В искренность слез и чистоту помыслов Евгения Максимовича охотно верю. Вот только никак не пойму, почему академик и член Совета Безопасности России не уронил и слезинки по поводу гибели десятков тысяч мирных граждан собственной страны от бомб уже российской авиации и снарядов российской же артиллерии во время «восстановления конституционного порядка»? Или научная специализация позволяет оплакивать лишь арабских детей?

На посту директора СВР Примакова ждало много славных дел. О которых мы никогда не узнаем, ибо, как сказал сам академик, «победы нашей разведки всегда под грифом «секретно»…». Во всяком случае в глазах общественности ему удалось создать новый облик разведки, которая уже почти не ассоциируется ни с бывшим КГБ, ни с грубоватыми парнями из ФСБ. Нельзя не признать, что выбор двух ключевых фигур для public relations — личного пресс-секретаря Татьяны Самолис и, особенно, начальника пресс-бюро генерала Юрия Кобаладзе — этот выбор оказался более чем удачен. Пресс-служба СВР по сию пору ярко выделяется на тусклом фоне своих мрачных коллег с Лубянки. Удалось академику и оживить «научную» работу в ведомстве — начат выпуск «Очерков истории отечественной внешней разведки». Правда странно, что вся многовековая история русской разведки поразительно легко уместилась в одном тощем томике, а вот деятельности советской планируют посветить аж пять книг, если не больше! Похоже, что в России и разведка родилась после залпа «Авроры»…