В. Воронов - Служба

Так или иначе, но заметка с описанием ужасов пребывания журналиста в чеченских застенках вышла, когда пострадавший еще выполнял спецзадание на переговорах. Фокус в том, что в Москву ушел материал с выходными данными нашего героя: имя-фамилия, название издания-прикрытия, место приключения. Не забыл автор публикации поделиться с читателем и информацией о секретной миссии юного штирлица. Только в редакции догадались вычеркнуть «лишнее» — имена, фамилии, название «крыши». Но персонаж был узнаваем! Что, по сути дела, означало для него не только провал и неприятности по службе, но и вполне реальный смертельный исход. Кто из боевиков стал бы утруждать себя судебно-следственным разбирательством? Знал ли пишущий, что творит? ЧК — чекой, но так подставлять, пусть и агента, не стоило бы. Впрочем — сие не мое дело. Мальчик тоже знал, чем все может обернуться…

Последовала быстрая эвакуация со всеми вытекающими: скандал с начальством и лишение премиальных. Утешало, что остался жив и полгонорара все же досталось…

Впервые встретился с этим юным чекистом в Грозном еще до его похода. И меня смутила лишь нарочитая (а может, и подлинная?) детская наивность. Да еще смех разбирал: совсем, видно, туго с перьями стало в пресловутой редакции — детей на войну посылают, едва от соски оторвав…

После встретились еще раз, уже в Москве. О своих приключениях агент поведал, не то, чтобы очень подробно, но достаточно. Но зачем он мне-то все рассказал? И даже вроде против публикации не возражает — совесть заела или гложет обида на жестоко подставивших и кинувших в беде отцов-командиров?

Насчет совести не уверен — ни о чем не сожалеет: говорит, что работал не из патриотических или романтических побуждений — доллары. Обида — да, гложет. Но ряд оброненных фраз свидетельствовал, что пришел на встречу с санкции куратора. И побежит к нему докладываться.

Поделился планами на будущее: в кадры пока не хочет — устраивает вольготная жизнь по контракту. Сейчас его хотят бросить на пресс-братию, почему бы и в Чечню еще не съездить? И любопытная фраза под занавес: начальство, мол, почитывает твои статейки — не встретиться ли нам с его полковником, за жизнь поговорить?.. Приглашение или предупреждение?

В общем, ЧК трудится в Чечне по-стахановски, вахтовым методом, активно привечая юную смену пионерского возраста и половозрелых грозненских бомжей. Кинжалу наследники Феликса ныне предпочитают пластиковую взрывчатку и радиодатчики. Укрывая это не обветшалыми плащами — журналистскими документами.

Так что не удивляйтесь, коллеги, если вас в тех местах по ошибке примут за агента ФСБ. Утешьте себя при расстреле мыслью о выполнении патриотического долга — вами прикроется очередной павлик морозов или коля…

Мы привыкли ко всему, к грязному бизнесу на захваченных в Чечне заложниках — тоже. И нас уже не будоражила простая до банальности схема: товар (люди) — деньги — челночные рейды Березовского — захват нового «товара». Ставки росли, рынок расширялся и, казалось, игра по этим правилам может идти до бесконечности. Но 8 декабря 1998-го мир увидел четыре отрезанные головы на снегу. Этого не ожидал никто. Как и последовавшей затем удачной спецоперации по освобождению Винсента Коштеля, представителя верховного комиссара ООН по делам беженцев: шквал автоматных очередей, люди в масках, взрывы, раненые спецназовцы на трапе самолета…

Успех? Конечно, но спасли ведь лишь одного крупного дипломата. Или подобные акции проведут ради каждого из сотен заложников?! А как насчет возмездия, если некоронованные короли ичкерийской работорговли на свободе? Кстати, кто они?

Людей в Чечне похищали и раньше, но есть основания утверждать, что именно с осени 1996-го промысел вошел в новую фазу: появляется организация. Первоначально на эту мысль наводил единый антураж и почерк: машина, преграждающая путь, люди в черных масках, автоматные очереди в воздух, крики «вылазь!». По такому сценарию 19 января 1997 года захвачена телегруппа ОРТ (Перевезенцев и Тибелиус), 23 февраля — итальянский журналист Мауро Галлигани, 4 марта — журналисты «Радио России» и ИТАР-ТАСС (Архипов, Загнойко, Зельцер, Мамулашвили), 10 мая — НТВ (Масюк, Мордюков, Ольчев), 11 июня — опять ОРТ (Богатырев, Черняев), 1 мая 1998 года — представитель президента в Чечне Валентин Власов. А еще были словаки, англичане, итальянцы… Впрочем, возможны варианты. Но во всех случаях поражает информированность похитителей: о маршруте, времени передвижения своих жертв. Вывод напрашивался сам: если и не одна рука, то почерк…

Поначалу утверждалось, что это происки темных сил, которым не нужен мир в регионе. Логика в этом присутствует: одних журналистов похитили в канун выборов президента Чечни, других — в разгар переговоров о российско-чеченском соглашении, третьих — в канун встречи Ельцина с Масхадовым… Но как навязла в зубах эта анонимная «партия войны»: где имена, фамилии?! На ичкерийских просторах в те времена популярна была иная вариация версии: все, мол, дело рук ФСБ.

Это и в самом деле оказалась политика — финансовая: за первую группу ОРТ заплачено порядка 1 миллиона долларов, за журналиста итальянской «Панорамы» Галлигани — 500 тысяч долларов, за четверку ИТАР-ТАСС И «Радио России» — около двух миллионов долларов, за вторую группу ОРТ — 2 миллиона долларов, за группу НТВ — тоже 2 миллиона, не меньше — за тех англичан, которых осенью 1998-го вывез Березовский. Но рекорд пока бьет освобождение Валентина Власова: утверждают, что оно обошлось в 7 миллионов долларов! Естественно, официально цифры эти не фигурируют. Но поскольку все происходило с привлечением немалого числа тех, кто не обременен разного рода подписками…

Удалось выяснить: все вышеназванные (и многие другие) дела объединяет один человек, как джинн, возникающий из волшебной лампы Алладина — Салавдин Абдурзаков. Насколько нам известно, это имя знакомо многим. Например, Борису Березовскому, руководителям ОРТ, НТВ, ИТАР-ТАСС, ВГТРК, дипломатам итальянского и словацкого посольств в Москве — тем, кто, так или иначе, вел переговоры об освобождении похищенных. А в Италии этот человек одно время считался чуть не национальным героем!

Лично я это имя услышал весной 1997-го — в связи с переговорами об освобождении Мауро Галлигани. Потом оно стало звучать чаще и чаще… Собственно достоверно об Абдурзакове мало что известно: простой чеченский бизнесмен, занимался нефтяными делами в сибирской глуши, на своей исторической родине появляется осенью 1996-го, аккурат к моменту оформления нового бизнеса.