В. Воронов - Служба

Исследователи современного «искусства компромата» обычно выводят его корни из 1993 года — с «чемоданов» тогдашнего вице-президента Руцкого. Чемоданы Руцкого конечно же классика, но с них ли все началось? В одном издании почерпнул любопытную мысль: все чемоданы вышли, как из гоголевской шинели, из нескольких загадочных папок Гдляна. В самом деле, если современную «эру компромата» можно разделить на несколько этапов, то первым будет именно «папочный», а в зачинателях нью-стахановского почина — Тельман Хоренович Гдлян — в те времена следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры СССР. Гроза среднеазиатских партбоссов, прославившийся на поприще т. н. «узбекского дела» вошел во вкус. И в качестве объекта для примерного наказания выбрал Егора Кузьмича Лигачева. Во всеуслышание объявив, что гр. Лигачев «брал». Доказательства? Несколько объемных папок с документами ждут своего часа. Егор Кузьмич едва не рыдал, прямо с кремлевских трибун обращаясь за помощью к прокуратуре… Фарсовость ситуации усугубляло полное отсутствие каких-либо доказательств мздоимства Лигачева. Судя по всему, у Гдляна их не было и в помине. Что его не только не смутило, но и подвигло на очередной подвиг: взяточником был назван уже генсек Горбачев… В 1993-м, спросил у Тельмана Хореновича: «Где же папки, доказательства, улики?» В ответ услышал все ту же старую песню: про надежное место и крепкие заграничные сейфы…

Примерно в то же время «вдруг» в «Военно-историческом журнале» публикуются изыски о якобы имевшем место сотрудничестве Александра Солженицына с органами. Вот только как эти секретные бумаги (сведения об агентах положено держать под спудом вечно) выплыли из лубянских архивов?

Тогда же пытались скомпрометировать и Ельцина: то слух о пьянке распустят, то пленку о визите в США покажут с «неадекватным» поведением, то историю таинственного падения с моста распишут. А толку-то? — Официально инспирированному компромату публика верить отказывается наотрез, сколь хорошо слеплен бы и правдив он ни был. Но то были лишь цветочки начинавшейся войны компроматов. Ягодки пошли после.

Как во времена нэпа ценились «стулья из дворца», так в 1991–1992 гг. в цене резко выросли «бумаги из архивов» — желательно лубянского и цековского происхождения. Пачками всплывали подлинные секретные документы о «золоте партии», финансировании из Москвы сотен прокоммунистических, а то и куда более сомнительных организаций. Ответственные товарищи временами выпадали из окон, вешались на батареях, стрелялись, не забывая сделать еще и второй, контрольный, выстрел в затылок. Но большая часть скомпрометированных успешно выплыла в швейцарских, австрийских и прочих банковски приятных весях.

Но миг «архивного компромата» был краток — до эпохального уровня не дошло. Впрочем, если покопаться в газетных подшивках 1992–1993 годов, можно узнать, что этот миг все же насыщен богатейшей фактурой. Скажем, именно тогда всплывали материалы о длительном сотрудничестве с некой Службой таких известных личностей, как Жириновский, Бабурин, Примаков. Если последний, приняв под свое крыло разведку, предпочел не педалировать тему, то агент «Николай» и сын юриста не только громко закудахтали, но даже умудрились предъявить справку… КГБ, что они никогда не были агентами КГБ! Пожалуй, это был единственный в нашей современной истории период «свободного компромата». Но лавочку довольно быстро прикрыли и не одобренных инстанцией поступлений материалов на рынок больше не наблюдалось.

1993 год оказался столь насыщенным, что впору не просто именовать «чемоданным», а возвести до уровня «эпохи чемоданного компромата». Впрочем, наступление этой эпохи можно датировать уже серединой 1992-го. Почин был сделан известной своим «патриотизмом» и тесными связями с монопольным держателем тайн газетой «День» (ныне «Завтра»). Именно там появились первые документы о наличии у высшего генералитета не совсем законным образом обретенных дач. Но с дачками накладка вышла. Метили в столпов «оккупационного режима» — Шапошникова, Грачева и Кобеца, однако вместо «точечного бомбометания» вышло «ковровое» — удар пришелся по всему армейскому дачному плацдарму, в том числе и по окопавшимся в огородах генералам в «красно-коричневом» камуфляже. Пришлось дачную тему тихо слить.

После чего огонь «патриотических» батарей переносится на Андрея Козырева и его ведомство — в «Дне» регулярно публикуются конфиденциальные материалы МИДа. Радостно наблюдавшие тихое бешенство мидовцев по поводу утечек «патриоты», не удосуживались скрыть источник поступления «компры»: «патриотические круги в Министерстве безопасности». Что означало лишь то, что после временной утери контроля над животворным источником благоухающего компромата, спецсантехники наконец-то залатали дыры и устранили неполадки в лубянской канализации.

С конца 1992-го, когда хасбулатовский Верховный совет не в шутку схлестнулся с президентом, стали всплывать материалы о грязных делишках командования Западной группы войск. Конфиденциальный 10-страничный доклад Юрия Болдырева о художествах команды генерала Матвея Бурлакова с поразительной легкостью оказался в «Шпигеле». Но для внутреннего потребления его попридержали почти на два года — в «Московском комсомольце» его опубликовали в обратном переводе с немецкого аж в конце 1994-го. Слов нет, дела в ЗГВ творились лихие, но что-то мало известно о том, как «свободные журналисты» умудрялись добывать секретные материалы инспекторских и прокурорских проверок, оперативные материалы военной контрразведки. Надо полагать, кто-то нашел забытые документы с грифом «секретно» в скверике на Лубянской площади, на лавочке, а кто-то — самый смелый — и вовсе проявил недюжинные таланты «медвежатника», орудуя отмычкой в близлежащем здании? И хоть бы кто заикнулся о разглашении государственной тайны! Куда более невинные проделки химиков Вила Мирзаянова и Льва Федорова с «секретами» военной химии обернулись для них серьезными неприятностями — боевое искусство компромата не терпит любителей, не всем дозволено приникать к животворному источнику. Бдительные органы были начеку — разоблачили и пресекли.

Вот тут-то, как в известном анекдоте, появился поручик Ржевский и начались безобразия: на трибуну охваченного импичментской горячкой Верховного совета со всеми своими чемоданами неловко взгромоздился впавший в монаршую немилость душка-вояка, вице-президент по совместительству, Александр Руцкой. Речь его была грозна и притягательна. Потрясая кипами бумаг, Александр Владимирович громогласно обвинил в коррупции, воровстве, преступной халатности, незаконной торговле и обкрадывании детей Гайдара, Полторанина, Бурбулиса, Шумейко. Заодно (на свою же голову, как выяснилось позже) помянул и «генерала Диму» — Якубовского. Огонька добавил и сам «верный Руслан» Имранович, со ссылкой на источники в МВД «уличивший» Полторанина в получении взятки от Джохара Дудаева… Интересно, что в борьбе с президентом его оппоненты ссылались на секретные материалы спецслужб, в том числе не всегда законно добытые методами оперативно-розыскной деятельности.