Николай Шварёв - Разведчики-нелегалы СССР и России

Как только я пришел к выводу, что мир устроен чертовски несправедливо, передо мной встал вопрос о том, каким образом можно изменить создавшееся положение. Я заинтересовался проблемами социализма. К этому времени я уже был казначеем общества социалистов Кембриджского университета и выступал в поддержку лейбористов во время предвыборной кампании 1931 года».

Свою речь на предвыборных митингах Филби начинал словами: «Друзья мои, сердце Англии бьется не в дворцах и замках. Оно бьётся на фабриках и фермах». Лейбористы потерпели Тогда сокрушительное поражение, а премьер-министр Рамсей Макдональд вышел из партии, чтобы остаться на посту главы правительства, опирающегося на поддержку консерваторов и либералов. Этот шаг расценивался многими сторонниками лейбористской партии как предательство дела социализма.

Эти события заставили Филби расстаться с иллюзиями, однако он полагал, что это скорее поражение британских левых сил, нежели поражение левых сил вообще. Поэтому Когда в Кембридже наступили каникулы, Филби отправился в путешествие по Европе, чтобы посмотреть, как обстоят дела у левых в других странах.

Положение там было столь же незавидным. В Германии подскочил уровень безработицы и с рабочим классом обращались так же плохо. Социал-демократы не производили сильного впечатления. «Однако существовала прочная база левых сил — Советский Союз, и я понял, что надо внести свою лепту в то, чтобы эта база продолжала существовать во что бы то ни стало», — сделал для себя вывод Филби.

Некоторое время спустя в Вене Филби связался с нелегальным коммунистическим движением и стал коммунистом. В Австрии складывалась критическая ситуация, и нелегальным организациям были необходимы добровольцы. Филби начал помогать вывозить из страны разыскиваемых полицией социалистов и коммунистов.

Рассказ Филби о его пребывании в Вене отличается от общепринятой версии. До настоящего времени считалось, что он жил в доме польского еврея Исраэля Кальмана, состоял в любовной связи с его дочерью Литци, на которой впоследствии женился, и именно ею был втянут в кровавую схватку двух идеологий — фашизма и коммунизма. Согласно общепринятой версии, или Литци, или венгерский коммунист Габор Петер завербовали Филби для работы на русскую разведку.

Филби: «Моя деятельность в Австрии, видимо, привлекла внимание моих русских коллег, потому что сразу же по возвращении в Великобританию, весной 1934 года, со мной установили контакт и поинтересовались, не хочу ли я поступить на службу в советскую разведку. Это предложение я принял не колеблясь.

По оперативным соображениям я не назову имени, с кем я беседовал, однако замечу, что он не был русским, хотя и работал на русских. Он сказал мне, что восхищен моим решением. Вопрос состоял теперь в том, как наилучшим образом меня использовать. Мне не нужно было отправляться в путь, чтобы погибнуть где-то на чужих полях сражений или писать военные корреспонденции в «Дейли уоркер». Меня ждали более важные битвы, которые предстояло выдержать, однако для этого требовалось проявить терпение. В течение последующих двух лет мне не давали практически никаких заданий — проверяли мою решимость.

Я знал тогда, что Бёрджесс и Блант начали работать с русскими, и не в Кембридже, а позже. Я не знал Маклейна до войны, но сомневался, чтобы он начал работать в Кембридже. Так что идея существования Кембриджской группы не выдерживает критики, но она породила массу нелепостей.

Люди годами искали вербовщика. Если существовала разведывательная группа в Кембридже, то почему бы не быть ей в Оксфорде?

Неужели иным руководителям никогда не приходило в голову, что кто-то, уже работавший с русскими, мог просто поговорить с другом, а затем порекомендовать его, как я в своё время рекомендовал Бёрджесса».

Если рассказ Филби правдив, то он дает ответ на один часто задававшийся вопрос: если советские чекисты столь активно действовали в Кембридже, те почему никто не заявлял: «Русские пытались завербовать меня, но я дал им отпор?» Теперь ответ будет таков: никто и не мог сказать, что его пытались завербовать русские спецслужбы, потому что тот, кто делал это, просто осторожно зондировал почву во время беседы. И если его предложение отвергали, то дружеские отношения не позволяли сообщать о случившемся. В заявлении Филби содержится намек на то, что он и был тем человеком, который рекомендовал не только Бёрджесса, но и остальных, однако это всего лишь догадка.

Далее Филби утверждал, что не было никакой ячейки Коминтерна. Все они начали работать по одиночке. Связь с нами осуществлял Бёрджесс — единственный, кто знал всех. О том, что Блант, Бёрджесс и Маклейн тоже работают на русских, от Филби узнали позже. Бёрджесс написал Филби, кажется, в 1934 году о своём решении, и он поздравил его. С Маклейном Филби встречался только раз в 30-е годы. Потом он встретился с ним в 1940 году, когда вернулся из Франции. После падения Парижа Филби потерял контакт с русскими, и в Англии ему пришлось снова его устанавливать.

К тому же Филби уже знал о работе Маклейна, поэтому попросил его о помощи. О том, что Блант работает на русских, Филби не знал до 1941 года. Однажды Блант подошел к Филби (Ким даже перепугался) и напрямик сказал: «Я знаю, чем вы занимаетесь. Что ж, я делаю то же самое». По какой-то причине он потерял связь и нуждался в помощи для ее восстановления. Филби, естественно, оказал помощь коллеге.

Как уже давно стало известно, в 1961 году сотрудник СИС, который работал на русских, был арестован. Речь идет о Джордже Блэйке. Он был приговорен к 42 годам тюремного заключения, но спустя пять лет совершил сенсационный побег из тюрьмы «Уормвуд скрабз» и был тайно переправлен в Москву.

В 1949 году Филби получил важное назначение в Вашингтон в качестве британского офицера связи при ЦРУ и ФБР. Планировалось, что Стюарт Мензис (бывший в то время шефом разведки) уйдет в отставку и передаст дела своему заместителю Джеку Истону лишь на короткое время. Тогда Филби попал бы в список ближайших кандидатов на должность шефа. Назначение же на работу в Вашингтон свидетельствовало о том, что он в этот список попал. Вряд ли Филби получил бы это назначение по той причине, что он не принадлежал к числу «хороших штабных работников», в отличие от Мензиса. Но у Филби был верный шанс стать заместителем или помощником руководителя Секретной службы.

«Во всем виноват Бёрджесс, черт побери, — говорит Филби, — и его решение бежать в Москву вместе с Маклейном. Это навлекло на меня подозрения, поскольку он жил в Вашингтоне у меня на квартире. Я считал, что будет лучше, если я смогу в определенной степени контролировать его поведение.