Олег Царев - КГБ в Англии

Вернувшись в Лондон в конце 1940 года, Горский восстановил контакты со своими источниками и был приятно удивлен: Блант работал в МИ-5, а Филби — в СИС. В канун Рождества он преподнес атеистам в Центре божественный подарок, сообщив также и о «чудесном» продвижении Кернкросса: «ЛИСТ работает секретарем того человека, к которому я посоветовал ему устроиться еще в начале года». От него, по словам Горского, начали поступать сообщения СИС, входящие и исходящие телеграммы Форин Офиса, протоколы заседаний Военного кабинета, доклады Генштаба о ходе и перспективах войны и т. д. Резидент выражал сожаление, что из-за огромного объема поступающих материалов не может передавать все это шифром.

Неизвестно, сетовал ли по этому поводу Горский в 1941 году, когда объем поступавшей от Кернкросса разведывательной информации достиг огромной цифры — 3449 документов, превзойти которую смог разве что Маклейн — 4419 материалов. Только перечень полученной от личного секретаря лорда Хэнки информации за январь — май 1941 года занимает 11 страниц. В историческом контексте того времени среди прочих материалов особого внимания заслуживали апрельские и майские сообщения: телеграмма Идена в Форин Офис о беседе Гитлера с югославским королем Павлом о нападении на СССР, телеграмма Галифакса о беседе с Уэллесом по тому же вопросу и выдержки из сводок СИС за период с 4 по 11 мая 1941 года о германских пданах в отношении Советского Союза.

Естественно, что при таком объеме информация направлялась в Центр диппочтой и только наиболее актуальные сведения обрабатывались на месте и сообщались телеграфом. Об объеме диппочты позволяет судить сопроводительное к ней письмо Горского от 31 мая 1941 года:

«Направляем 60 пленок с материалами ЛИСТА:

— шифртелеграммы Форин Офиса, еженедельные сводки СИС, Форин Офиса и Генерального штаба;

— 2 доклада комиссии БОССА (лорд Хэнки. — О.Ц.) о результатах обследования контрразведки с характеристиками руководящего состава и функций отдельных секций;

— отчет о радиомероприятиях по борьбе с ночными бомбардировщиками;

— доклад комиссий БОССА о средствах и методах бактериологической войны;

— документы Комитета «Y» (специальный комитет по защите безопасности шифров)».

Высокая ценность, разнообразие и количество информации, поступавшей от источников «Кембриджской группы», как и само их продвижение на столь интересные для разведки должности, вызывали в Центре недоумение и даже подозрения (см. главу «Берджес и Блант»). В конце 1941 года в Лондон ушла директива № 4411 с соответствующими вопросами. Поскольку Горский не отреагировал на нее, 15 марта 1942 года пришло напоминание:

«О ЛИСТЕ. Нам до сих пор неясно, каким образом ЛИСТ добывает такое количество материалов и почему его руководитель, не являясь даже членом правительства, имеет доступ к таким весьма секретным разведывательным документам, например, как меморандум Идена от 28 января, записка лорда Суинтона о братской (КПВ. — А.Ц.) копии телеграмм Баггалея из Куйбышева и т. д. Мы уже поставили перед Вами ряд вопросов, касающихся работы с ЛИСТОМ, МЕДХЕН и ЗЕНХЕН и др. Ждем Вашего подробного ответа на эти вопросы. Вторично просим подробно сообщить почтой, где работает в настоящее время ЛИСТ, каким путем получает и передает Вам материалы, где и как эти материалы фотографируются… Как обстоят дела с призывом ЛИСТА на военную службу».

То, что Горский с самого начала не осветил эти вопросы, было, несомненно, его промахом и вызвало недоуменные, хотя и справедливые вопросы Центра. То же, что они не были заданы раньше, связано с известной дезорганизацией работы разведки, долго оправлявшейся от репрессий 1937–1938 годов. Дополнительные сложности возникли и с началом войны в Европе, когда закрылись резидентуры в оккупированных странах. После нападения Германии на СССР также потребовалось некоторое время, чтобы перестроить разведку для работы в военные условиях. В 1941 году 3-е отделение 1-го Управления НКВД возглавила Елена Модржинская, которая крепко взялась за руководство лондонской резидентурой. Она лично ознакомилась со всеми делами на бывших и действовавших источников и проанализировала их работу. Выводы, к которым она пришла, были в силу ряда причин (см. главу «Берджес и Блант») неверными и могли бы нанести ущерб разведке. Однако тщательная проверка и сами результаты работы с лондонскими источниками расставили все по своим местам.

В ответ на запрос Центра Горский направил собственноручное сообщение Кернкросса о его работе у лорда Хэнки:

«По характеру работы я имею доступ к телеграммам Форин Офиса, направляемым членам Военного кабинета (рассылка «Б»), которые я по своему усмотрению могу хранить или возвратить (после того как мой начальник ознакомился с ними). Конечно, я возвращаю большую часть и оставляю только некоторые, действительно интересные и касающиеся проблем, которыми интересуется мой шеф. Я также знакомлюсь с большим количеством сообщений СИС, но их нужно возвращая» по прошествии трех дней. Кроме того, нам циркулярно направляют следующие документы: еженедельные оперативные сводки Генерального штаба, еженедельные сводки Министерства экономической войны о торговле враждебных стран; еженедельные обзоры Форин Офиса; ежедневные сводки Департамента внутренней безопасности о бомбежках и ежедневные оперативно-разведывательные сводки Военного кабинета. О ценности этих материалов вы сможете судить по прилагаемым образцам».

Несколько позднее Горский также объяснил Центру, каким образом Кернкросс попал в секретари к лорду Хэнки. Как оказалось, в этом не было нйчего «чудесного», и все сводилось к пользе вегетарианства. «Вся история с получением ЛИСТОМ должности личного секретаря у БОССА, — писал Горский, — была задумана по нашему заданию и под нашим руководством, хотя перед самым началом работы у БОССА меня здесь не было. Подробно об этой истории я уже докладывал тов. К., и кратко она сводится к следующему.

В конце 1939 года в ряде бесед с ЛИСТОМ мы давали ему понять, что его будущая работа у Крукшенка вряд ли будет нас удовлетворять и ему следует искать более интересного, с нашей точки зрения, места. Нам было известно, что парламент обратился с запросом к премьер-министру БОССУ по поводу функции сына, являвшегося его, БОССА, личным секретарем. Правительство тогда заявило, что сын БОССА будет уволен с этой должности. В этой связи именно мы указали ЛИСТУ на желательность получения им должности личного секретаря БОССА, так как последний выполнял исключительно важные функции в Военном кабинете и в ИКО (Имперский комитет обороны. — О.Ц.).

Наметив себе такую цель, мы вместе с ЛИСТОМ стали искать способы и пути ее осуществления. В этой связи мы решили использовать хорошие отношения ЛИСТА еще по ЗАКОУЛКУ с одним из сыновей БОССА, о чем вам было известно. ЛИСТ, в частности, узнал, что БОСС был ярым вегетарианцем, и поэтому весьма положительно относился к молодым людям, также являющимся вегетарианцами. Через сына БОССА ЛИСТ также установил, что БОСС часто бывает в вегетарианском ресторане «Вега» около Лейстер-сквер.