Алексей Шишов - Казачество в 1812 году

«Весьма нужно знать, есть ли неприятель в Могилеве и есть ли в оном городе какие-либо запасы. Дабы затруднить марш неприятелю, не возможно ли истреблять все мосты на пути их, чему много способствовал и вчерашний случай. Неприятель вчерашнего числа, не уходя 8 верст от Дорогобужа, должен был чинить мост в виду нашего авангарда. При сем случае потерял неприятель 6 орудий, более 600 пленных.

Не забывайте писать вашего местопребывания, числа и часа отправления».

Известно, что Михаил Илларионович высоко ценил бесстрашие и отчаянность А. Н. Сеславина, капитана Лейб-гвардии артиллерии, произведенного за блестящее дело под Ляхово сразу в чин полковника (!) и назначенного командиром Сумского гусарского полка. Его небольшой полуказачий отряд творил на войне подлинные чудеса и при ведении разведки, и в нападениях на отступающего неприятеля. Полководец в письмах командиру конных партизан-армейцев не раз сообщал о действиях (!) Главной русской армии и своем местонахождении. Делал он последнее для того, чтобы разведывательная информация особой ценности, поставляемая в кутузовскую штаб-квартиру Сеславиным, не терялась и не запаздывала с казаками-курьерами. Примером может служить письмо от 1 ноября из Щелканово:

«Мне весьма приятно благодарить вас за доставление известий. Они совершенно сходны с теми, которые мы здесь получаем. Вследствие чего генерал Милорадович отправлен преследовать генерала Зайончека (принявшего командование Польским корпусом Великой армии у князя И. Понятовского. – А.Ш. ) по его следам, между тем граф Орлов-Денисов старается затруднить марш в голове его колонн.

Генерал Платов преследует неприятеля по Духовской дороге, при переправе чрез реку Вопь отбил у него 23 орудия и 200 пленных. Вчерашнего числа захвачено отрядами Главной армии и графом Орловым-Денисовым до 2000 пленных.

Представляя действия Вашего отряда совершенно Вашему усмотрению, при сем извещаю Вас, что завтрашнего числа главная квартира имеет быть в селе Юрове, что близ Волкова, а послезавтре в городе Красном…»

Главнокомандующий, веря в инициативность действий командиров отрядов армейских партизан, всегда находил случай похвалить их за удачи, за одержанные победы, пусть и не столь впечатляющие на фоне общего контрнаступления. Вместе с тем М. И. Голенищев-Кутузов за своей подписью извещал их о викториях коллег, прежде всего летучего казачьего корпуса «вихирь-атамана» и авангарда генерала от инфантерии М. А. Милорадовича.

Михаил Илларионович хвалил атамана Платова и его казаков не только в реляциях наверх, но и в частных письмах, в том числе своей супруге и дочерям. Так, в письме от 29 октября дочери Елизавете (Е. М. Хитрово) он сообщал ей, что в ходе разгрома летучим казачьим корпусом колонны итальянской гвардии «вице-король ускользнул только потому, что был очень плохо одет». Что ж, в этом была известная доля правды. Наполеоновские генералы, которых мороз тоже не щадил, были вынуждены «утепляться» чем только можно было.

…Пожалование атаману Платову долгожданного титула графа Российской империи стало боевой (иначе не назовешь) наградой не только лично ему, но и всему Войску Донскому, которое, поголовно ополчившись, сражалось на всем театре Отечественной войны 1812 года.

На кутузовском рапорте императору Александру I с прошением о присвоении графского титула генералу от кавалерии М. И. Платову была сделана помета: «Дан указ Сенату 29 октября № 266 и рескрипт графу Платову № 267».

Блестящую победу казачья конница одержала 27 октября в деле на берегах реки Вопь, разбив французские войска маршала Евгения Богарне и отбив у них 23 артиллерийских орудия. За эту подлинную викторию атаман Войска Донского был возведен Александром I в потомственное графское достоинство Российской империи. Соответствующий указ правительствующего Сената был подписан 5 ноября того же 1812 года. Это был не только личный триумф «вихрь»-атамана. Государь император писал ему в тот же день 29 октября:

«Граф Матвей Иванович!

В знак признательности Моей к Войску Донскому и во изъявление особого Моего благоволения к заслугам Вашим признал Я справедливо возвести Вас с потомством в графское достоинство, на что и доставлен будет Вам установленным порядком диплом от Сената.

Александр».

Главнокомандующий Главной русской армией был в числе первых, кто поздравил атамана Войска Донского с пожалованием ему за ошеломляющие неприятеля успехи в войне графского титула Российской империи. М. И. Голенищев-Кутузов писал ему 10 ноября из штаб-квартиры в Ланенке:

«Милостивый государь мой граф Матвей Иванович!

Чего мне желалось, то Бог и Государь исполнили. Я вас вижу графом Российской империи. Ежели бы подвиги Ваши, начав от 6 октября по сей час, и не были так блистательны, тогда скорое прибытие с Дону 26 полков, которые в разбитии неприятеля столько участия имели, (может) сделать достаточно признательным Всемилостивейшего Государя. Дружба моя с Вами от (17) 73 году никогда не изменялась, и все то, что ныне и впредь Вам случится приятного, я в том участвую.

Теперь прошу Вас только уведомлять меня о направлении неприятеля.

Остаюсь в совершенной преданности Вашего Сиятельства верный и всепокорный слуга Князь Михаил Г(оленищев) – Кутузов».

Графский герб, высочайше утвержденный, Матвей Иванович получит несколько позднее. На нем будут изображены два казака со знаменами, полученными Войском Донским за боевую доблесть в войнах России, поддерживали импровизированную корону, составленную из оружия, кивера, двуглавого российского орла. Все это покоилось на четырехугольном гербе города Черкасска, войсковой столицы донского казачества. В центре, в окружении бунчуков, насек и орлов, был изображен на коне сам Платов. Внизу герба шло изображение пушек и знамен. И под всем этим шла надпись: «За верность, храбрость и неутомимые труды».

…Война катилась к западной госгранице России со скоростью движения пешей колнны наполеоновских войск, обремененных награбленным добром и обессиленных голодом и холодом. Продвигаясь все дальше и дальше на российский запад по Смоленской дороге, полки платовского летучего казачьего корпуса в буквальном смысле протаптывали путь следовавшим за ними пехоте и артиллерии сквозь снеговые завалы.

Когда французские мемуаристы и исследователи описывают отступление Наполеона из России, то они часто делают акцент в гибели Великой армии на генерала Мороза. При этом они как-то забывают, что те же мороз, вьюги и снега были недругами и преследователей в лице кутузовской армии. Ради истины следует заметить, что зима пришла на Смоленскую дорогу задолго после того, как корпуса Наполеона выступили в обратный путь из Москвы. Мемуарист на сей счет свидетельствует: