Алексей Шишов - Казачество в 1812 году

«Там, куда мы приходим, все опустошено, как стаями саранчи, казаками, которые побывали здесь перед нами, а делать фуражировки на стороне мы не имеем времени. Мы еще не сражались, так как противник, с которым мы часто сближаемся на несколько сотен шагов, каждый раз отступает».

Нижний чин из полка французской линейной пехоты в письме домой сетовал на то, что противник использует «разрушительный принцип», что недостаточное и зачастую жалкое пропитание приводит к жалкому существованию солдат, и что по пути нас встречают только брошенные селянами деревни. «Русские действовали против нас, как когда-то парфяне против римлян под командой их полководца Красса».

«Скифской войной» в исполнении казачьих партий еще в Литве обеспокоился сам император Наполеон. Он имел в Вильно встречу с посланцем Александра I министром полиции генерал-лейтенантом А. Д. Балашовым, который передал требование российского государя «вывести свои войска с русской территории». Бонапарт на той встрече сказал Балашову: «Сколько магазинов вы уже сожгли, и для чего? Или их вовсе не нужно было устраивать, или воспользоваться ими согласно с их назначением».

…Платовский летучий корпус действовал в составе сил 2-й Западной армии, неся на себе главную тяжесть арьергардных боев. Тем временем в таких же арьергардных столкновениях не раз отличались и казачьи полки, входившие в состав 1-й Западной армии генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли, который отступал к Смоленску по сходящимся с Багратионом направлениям. Отличились они и в деле под городом Витебском. События 15 июля там развивались так.

С рассветом французские войска тронулись от деревни Какувячино, от которой русские войска отступили 14 июля, к Витебску. Город оказался стратегически значим, стоя в том месте, где в Западную Двину впадали реки Витьба и Лучеса и где скрещиваются несколько важных дорог. Император Наполеон, как великий тактик, понял, что здесь надо сделать все, чтобы лишить армии Барклая де Толли и Багратиона возможности соединиться в скором времени.

В 4-м часу утра противники завязали перестрелку между собой. Скоро окрестности города оказались в огне. В тот день самому Бонапарту, который взял в свои руки ход сражения, пришлось увидеть в деле «степных ос» из донских степей. «Лейб-казаки первые ходили несколько раз в атаку. В одной из них, отборные донцы налетели на батарею, возле которой стоял Наполеон, и в конвое его произвели тревогу, что остановило неприятелей на некоторое время».

Под городом Витебском, на берегах Западной Двины Лейб-казачий полк генерал-адъютанта графа В. В. Орлова-Денисова снова продемонстрировал боевой настрой своих конных бойцов: их в той атаке не остановила даже вражеская батарея, которая вела огонь ближней картечью. Так что конвою императора Наполеона I, состоявшему из эскадронов гвардейской кавалерии (французов и поляков), пришлось поволноваться при виде казачьей лавы, ощетинившейся не одной сотней пик, с гиканьем набегавшей на батарейную позицию.

Когда 1-я Западная армия подходила к Витебску, то Барклай де Толли предписал генерал-адъютанту графу В. В. Орлову-Денисову с Лейб-казачьим полком отправиться за Западную Двину для наблюдения за неприятелем: «ему было приказано сведения о приближении его доставлять прямо в Витебск и отступать по той стороне реки».

Армия генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли беспрепятственно пришла в Витебск. Но одного казачьего полка, при всей его мобильности, для несения дальней дозорной службы оказалось маловато, поскольку французский авангард имел большие силы легкой кавалерии. Бывший тогда начальником штаба 1-й Западной армии А. П. Ермолов писал:

«Армия два уже дня покойно пребывала в Витебске, полагая, что граф Орлов-Денисов (за) благовременно предупредит о приближении неприятеля; но вероятно нехорошо расставлены были передовые посты и нерадиво делались разъезды, так что в трех верстах от нашего лагеря усмотрена неприятельская партия. Это побудило главнокомандующего послать навстречу неприятелю несколько полков конных при одном корпусе пехоты (4-м армейском генерал-лейтенанта А. И. Остермана-Толстого. – А.Ш. )».

Писатель-белоэмигрант П. Н. Краснов, рассказывая об истории Войска Донского, описал и этот эпизод Отечественной войны 1812 года, связанный с казачьей гвардией. Речь шла о боях вокруг Витебска в начальный период войны:

«…В сражении под Витебском, 15 июля, когда граф Орлов-Денисов с лейб-казаками атаковал французскую конницу и опрокинул ее, четыре лейб-казака так увлеклись преследованием, что незаметно вскочили на французскую батарею, на которой стоял сам Наполеон. Их схватили в плен. Наполеон залюбовался удальцами, призвал их к себе, поговорил с ними и приказал угостить.

После обеда казаки стали говорить, что им очень жарко, и просили пойти прогуляться к реке. Конвойные согласились подойти к берегу. Только казаки подошли к реке, один из них сказал – «ну!»… И все поняли. Разом, как по команде, все четверо с крутого обрыва бросились к реке Двине, в воду, и поплыли. Конвойные открыли по ним огонь. Донцы, знай себе, плывут да ныряют, выплыли на тот берег и ушли к своим, только лошадей своих потеряли».

…Прикрывая дальнейший отход багратионовской армии, деятельный донской атаман и георгиевский кавалер Матвей Иванович Платов «наводнил казаками все окрестности Могилева, отчего Даву не мог получить сведений, куда девалась 2-я армия». Это была словно репетиция действий казачьей конницы по прикрытию Тарутинского флангового марш-маневра Главной русской армии генерал-фельдмаршала князя М. И. Голенищева-Кутузова.

После перехода Днепра летучий казачий корпус отделился от армии Багратиона и пошел на соединение со «своей» 1-й Западной армией. Атаман Платов за прошедший месяц войны получил от генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли несколько предписаний, которые в силу постоянно менявшейся тактической обстановки выполнить не мог. То есть он не мог оставить постоянно находившуюся под вражеским ударом армию князя Багратиона, легкая конница которой оказалась не в состоянии «вести боевую работу арьергарда».

Военный министр России Барклай де Толли слал «издалека» атаману Войска Донского ободряющие повеления, как, к примеру, следующие:

«Ныне предстоит в вас и храбром вашем корпусе еще большая надобность. Государь Император совершенно ведает готовность вашу подъять знаменитые труды для защиты Отечества, и 1-я армия с нетерпением ожидает появления храброго вашего войска».

«От быстроты соединения вашего зависит спокойствие сердца России и наступательные на врага действия».

«Я собрал войска на сегодняшний день в крепкой позиции у Витебска, где я, с помощью Всевышнего, приму неприятельскую атаку и дам генеральное сражение. В армии моей, однако же, недостает храброго вашего войска. Я с нетерпением ожидаю соединение оного со мною, от чего единственно зависит ныне совершенное поражение и истребление неприятеля, который намерен, по направлению из Борисова, Толочина и Орши, частью своих сил ворваться в Смоленск; потому настоятельно просил я князя Багратиона действовать на Оршу, а вас именем армии и Отечества прошу идти как можно скорее на соединение с моими войсками.