Алексей Шишов - Казачество в 1812 году

Популярные в Польше мемуары в начале XXI века были переведены на русский язык историком А. И. Поповым. В них нашлось место для яркого и достаточно достоверного, подробного описания боя под Миром, в котором мемуарист был ранен и едва не попал в плен к платовским казакам. Кавалер ордена Почетного легиона Казимеж Турно, лично хорошо известный Наполеону, свидетельствует в своих «Воспоминаниях»:

«Следуя по дороге на Турце, не видели никого, кроме казаков, башкир, калмыков, которые обычно двигались галопом, проскальзывая от оврага к оврагу, чтобы стрелять с более близкого расстояния…

В мгновение ока равнина у Симаково была затоплена легкими войсками. Я никогда не слышал воя столь ужасного, чем тот, который поднялся в этот момент…

Тогда толпы башкиров, калмыков и казаков обошли кругом эти неподвижные эскадроны, отрезая им отход и связывая их узлом. Три раза они повторяли атаки и три раза разбивались напротив линии, которая их отбрасывала. Более проворные казаки сыпали град пуль, и когда они в течение четырех часов исчерпали свой пыл, бой прекратился и была демаскирована легкая кавалерия.

Подготовившись, завывающая ватага, сделав поворот к лесу, который отделял нас от Гордеи, устремилась на левый фланг нашей развернутой линии; охватив этот фланг, она посеяла ужас и смерть в рядах 11-го и 2-го уланских (полков).

Генерал Турно истощал себя в тщетных усилиях, чтобы удержать регулярную кавалерию и прикрыть отступление; едва мы вышли из деревни, как ужасный беспорядок охватил все войска, эскадроны левого крыла обратились в бегство…»

Кавалерийское дело под Миром стало хорошим предзнаменованием для русского воинства, в составе двух Западных армий (1-й и 2-й), отходивших от государственной границы к Смоленску. Генерал-лейтенант Н. Н. Раевский, чей пехотный корпус входил в состав багратионовских войск, 28 июня писал с бивака близ Несвижа: «…У нас вчерась первая была стычка. Три полка кавалерийских насунулись Платова. Платов их истребил. Начало прекрасное».

После виктории под Миром начальник штаба 2-й Западной армии генерал-адъютант граф Э. Сен-При в письме директору Особенной канцелярии военного министра Барклая де Толли полковнику А. А. Закревскому сообщал: «Мы идем на Слуцк и успели, однако, дать пощечину полякам: 3-м уланским полкам, которые пожаловали к нам из Новогрудка вслед за нами. Платов их жестоко проучил и разбил их с одними казаками в прах. Начало хорошее, дай Бог и вперед…» Закревский фактически командовал в 1812 году русской военной разведкой.

Двухдневный бой, победный для русского оружия, имел такие последствия. Поражение польской легкой кавалерии под Миром приостановило движение сил Вестфальского короля Жерома Бонапарта на Несвиж, что позволило главнокомандующему 2-й Западной армии генералу от кавалерии князю П. И. Багратиону беспрепятсвенно продолжить движение на соединение с армией М. Б. Барклая де Толли.

Платовский летучий корпус продолжал оставаться в арьергарде, обеспечивая и боковое охранение походного движения багратионовской армии. Казачьи партии вели разведку, отслеживая направленность вражеских действий. Происходили «малые дела», брались пленные, предавалось огню все то, что могло послужить неприятелю, прежде всего запасы фуража.

Новая виктория платовцев состоялась 2-го июля при местечке Романово Копыского уезда Могилевской губернии. Летучий казачий корпус атаковал здесь идущий в авангарде кавалерийского корпуса дивизионного генерала М. В. Латур-Мобура из группировки Жерома Бонапарта 1-й польский конно-егерский полк, разбил его и отступил за реку Меречь. Дело обстояло так.

После победного боя у Мира полки Платова 1-го июля отошли к Романово. Там донской атаман получил предписание князя П. И. Багратиона задержать неприятеля до 3-го числа. За это время армейцам предстояло отправить обозы и транспорты с ранеными и больными к городу Мозырю Минской губернии.

В тот же день Жером Бонапарт отдал приказ командиру 4-го корпуса кавалерийского резерва генералу Латур-Мобуру продолжить авангардное движение вперед и прорвать перед собой конную завесу из полков казачьих войск. Она продолжала скрывать для Наполеона и его полководцев расположение и силы 2-й русской Западной армии, не позволяя взять ее в кольцо окружения с последующим истреблением и пленением ее остатков.

Барон империи и будущий маркиз Латур-Мобур действовал достаточно решительно. На рассвете 2-го июля он выслал вперед от села Тимковичи 1-й конно-егерский полк, которым командовал полковник К. Пшебендовский, усиленный эскадроном 12-го уланского полка. Задача корпусного авангарда состояла в преследовании двух арьергардных казачьих полков, находившихся под общим командованием генерал-майора А. А. Карпова 2-го, и захвате в местечке Романово переправы через реку Морочь.

Карпов своевременно доложил корпусному командиру о действиях противной стороны, и Платов направил ему в подкрепление четыре Донских казачьих полка. (Казачий полк численно заметно уступал полку регулярной кавалерии.) Донцы после жаркой перестрелки решительно атаковали польскую кавалерию. В ходе боя конные егеря и уланы отразили несколько атак казаков, но подавленные их численным превосходством, начали в беспорядке отступать. Их бегство обратно до Тимковичей продолжалось 10 верст. Вблизи села преследователей встретил картечный огонь из двух орудий.

Под Романовом Красновский полк в числе других донских полков в числе победителей над польской кавалерией дивизионного генерала Виктора Николя Латур-Мобура оказался полк И. К. Краснова, наиболее отличившийся. 1-й конно-егерский полк полковника Пшепендовского поэскадронно расположился уступами правее дороги Тимковичи – Романово. Получив приказ атаковать русских, поляки не успели двинуться вперед, как на их флангах показались казаки, которых вел Краснов. Конные егеря смогли огнем из карабинов отразить первую их атаку.

Неудачными оказались вторая и третья атаки казаков: их отразили залповой ружейной пальбой. Но это не смутило платовцев. Дальше события в бою у Романова развивались так, как их описал забытый сегодня военный историк А. А. Харькевич:

«…Они снова устремились вперед и бросились на фланги, в то время как клинообразная масса врезалась в центр.

Противник был встречен с прежним мужеством, но полк наконец был опрокинут и – трудно найти более подходящее выражение – увлечен…

Бегство продолжалось… не менее пяти верст до пехоты и до пушек…»

Донцы, ведя погоню под палящими лучами солнца по дороге и полям колосящейся ржи, «увлекли» в бегство и вставших на их пути польских улан. «Дорога и хлебные поля усеяны были трупами». В плен было взято 360 человек, в том числе 17 офицеров.