Алексей Шишов - Казачество в 1812 году

Орел же стал почетным трофеем сотника Карпова 4-го из Донского казачьего полка Иловайского 10-го. Это был первый орел, отбитый русскими у французов в войну 1812 года.

Орел являлся святыней полка французской армии. Это было бронзовое навершие знамени в виде орла, которое являлось главным элементом полкового знамени. Если неприятель захватывал полотнище знамени, а его навершие было спасено, то считалось, что полк не подверг себя бесчестию на поле брани. Согласно декрету императора Наполеона I от 25 декабря 1811 года «Об орлах, знаменах и штандартах», позолоченные навершия-орлы могли получать пехотные воинские части, если их численность составляла не менее 1200 человек, а кавалерийские – не менее 600 человек.

Навершие в виде орла не являлось «изобретением» Бонапарта. В истории известно, что такие навершия на знаменах были в войсках персидского царя Дария, властелина огромной восточной державы. Орлы венчали знамена римских легионов. В Средние века об орлах как навершиях знамен забыли. Только в начале XIX века император французов, который пекся о традициях и духе французской армии, вернул знаменным орлам «вторую жизнь». Знамя, штандарт, увенчанное бронзовым орлом, в торжественной обстановке вручалось от имени венценосного Наполеона (или им лично) каждому полку пехоты и кавалерии.

Пока шли такие события, на помощь казакам Орлова-Денисова через Дедневский лес подоспела пехота силой в два полка – Тобольский пехотный и 4-й егерский, к которым примкнул 20-й егерский полк. Инфантерию (6 батальонов и три легких пушки) вел в бой генерал-майор принц Евгений Вюртембергский.

Русская пехота перешла реку Чернишню и двинулась к Калужской дороге, по которой войска Неаполитанского короля могли отступать. Французская кавалерия начала контратаку, стараясь не допустить выхода противника на дорогу. Вскоре в дело ввязались полки 1-го кавалерийского корпуса генерал-адъютанта барона Е. И. Меллер-Закомельского, поддержанные огнем всех 12 орудий 2-й конно-артиллерийской роты. Но таких сил оказалось недостаточно, чтобы перерезать путь отступления войск маршала Мюрата.

В том эпизоде казачья конница не поддержала усилия пехоты. Казачьи полки после захвата парка резервной артиллерии и обоза с большим количеством «экипажей», рассыпались и увлекательно занялись «изъятием военной добычи». Тогда донцы и захватили часть походного багажа самого Неаполитанского короля, о чем он долго сожалел.

Генерал-адъютант граф В. В. Орлов-Денисов старался не растерять нити управления успешно идущего боя. Он отправил часть своей конницы дальше на север. Эти полки вышли к Калужской дороге севернее Спас-Купли, там, где находилось дефиле, по которому французы могли удачно отступить. Маршал Иоахим Мюрат сразу понял грозившую ему опасность в этом месте. Не просто понял, а предвидел возможность такого хода безвестного ему русского казачьего генерала, командовавшего «степными осами».

Мюрат, надо отдать ему должное, заблаговременно отрядил к Спас-Купле два польских пехотных полка из Вислинского легиона и весь 4-й резервный кавалерийский корпус генерала Латур-Мобура. Эти войска сумели отразить казачью лаву и занять дефиле. Вскоре сюда подошли отступающие «в полном порядке» с берегов Чернишни поредевшие корпуса, дивизии и полки Неаполитанского короля. Польская и французская пехота шла, выстроившись в каре, изготовившись к наскоку казаков.

Часа через два после этого русская артиллерия затихла, поскольку неприятель отступил с поля Тарутинского сражения, ретировавшись к селению Вороново. Битва на реке Чернишня с русской стороны, по сути дела, велась только одной атакующей колонной генерал-адъютанта графа В. В. Орлова-Денисова. Остальные колонны под огнем неприятеля активности не проявили, запоздав с выходом на назначенный для атаки рубеж, или после занятия Винково остановились на левом берегу реки Чернишни.

Потери сторон в Тарутинском сражении разнятся. В день 6 октября маршал империи Иоахим Мюрат потерял по вполне достоверным источникам 2795 человек, в том числе 790 убитыми, 426 ранеными, 841 пленными и 310 пропавшими без вести (дезертировавшими или безвестно для своих попавшими в плен). В их числе 1180 кавалеристов и 209 артиллеристов. Самым старшим по положению среди пленных оказался начальник штаба одной из дивизий полковник барон Ж. Мержес, названный в рапорте Орлова-Денисова «генерал-адъютантом».

Из корпусов Неаполитанского короля больше всего пострадал 2-й резервный кавалерийский корпус генерала Себастьяни. Из полков самый значительный урон понес 2-й карабинерный полк, лишившийся около половины своего состава. Его уже в самом начале сражения «захлестнула» казачья лава, хотя французские латники и дрались с известным мужеством.

Потери русской стороны исчисляются в более чем 1500 (по другим подсчетам – 1254) человек. Казачьи полки Орлова-Денисова, согласно поданного им после сражения рапорта, потеряли 176 человек. По сравнению с потерями мюратовской кавалерии казачий урон оказался несравненно мал.

Генерал-адъютант граф В. В. Орлов-Денисов на следующий день баталии, 7 октября, в рапорте по команде донес, что при первой атаке французского стана его казачьи полки захватили «до 20-ти пушек». Из них «17 казаками увезены, а остальные без лошадей оставались на месте сражения, которые после и забраны регулярными полками». В числе казачьих трофеев оказалось 15 зарядных ящиков с достаточным числом боезарядов.

Несколько после Орлов-Денисов получил от полковых командиров более точные сведения о числе взятых трофеев. В новом рапорте он указал, что у французов за рекой Чернишней было отбито 21 орудие. 10 из них отбили полки полковника В. А. Сысоева 3-го, 9 – полки подполковника Т. Д. Грекова 18-го и 2 – полки генерал-майора А. А. Карпова 2-го. Из оставленных казаками вражеских пушек две были подобраны как трофеи Кременчугским пехотным полком. Одно орудие, брошенное при бегстве прислугой, стало добычей Лейб-гвардии Драгунского полка.

Тарутинское сражение было примечательно тем, что начиная с 1805 года, когда начались войны России с наполеоновской Французской империей, никогда не отбивалось у ее армии столь большого количества орудий, как на берегах реки Чернишни. Честь владения 38 стволами вражеской артиллерии принадлежала казачьим полкам графа В. В. Орлова-Денисова.

В донесении главнокомандующему генерал-фельдмаршалу М. И. Голенищеву-Кутузову об известном доблестью в идущей войне казачьем военачальнике говорилось следующее: «Граф Орлов-Денисов вел себя (в бою) самым блистательным образом; его храбрость делает честь российскому оружию. Он первый подал мысль обойти левое неприятельское крыло…»

Полководец не поскупился на похвалу человеку, решившему исход дела 6 октября в пользу русского оружия, да еще получившему серьезное ранение в ногу. Высочайшим пожалованием ему стал орден Святого великомученика и победоносца Георгия 3-го класса (степени). Военный орден Георгия Победоносца низшей степени Орлов-Денисов имел за отличие в сражении при Фридланде. К слову говоря, это было первое такое высокое орденское награждение в среде казачьих военачальников в «грозу 12-го года».