Алексей Шишов - Казачество в 1812 году

В высочайшем наградном рескрипте от 23 декабря 1812 года на командира Лейб-гвардии Казачьего полка, генерал-лейтенанта графа Василия Васильевича Орлова-Денисова говорилось следующее: «В воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражении против французских войск 6-го октября при Тарутине».

Победа на реке Чернишне побудила императора Александра I к большой щедрости на награды ее творцам. Поражение на реке Чернишне подтолкнула императора Наполеона I к окончательному решению оставить Москву. Такое решение он принял в тот же день 6 октября, как только получил донесение о крупном поражении от маршала Иоахима Мюрата.

Сражение на реке Чернишне не осталось без внимания французских мемуаристов, которые давали ему и такие оценки: «Император был очень раздосадован этим происшествием, а в особенности потерями, понесенными кавалерией, численность которой и без того сильно уменьшилась. Эта стычка произвела также большое впечатление на армию. Весь успех приписывался казакам, операции которых чрезвычайно беспокоили наших солдат».

Бонапарт между его строк прозорливо «прочитал» для себя главное: авангард Великой армии был разгромлен так сильно, что восполнению сил уже не подлежал. Пора было уносить ноги и при этом постараться, как гласит японская пословица, «не потерять своего лица». Но тогда император французов еще не думал о том, что Великая армия может быть истреблена по пути из России. Отступать Наполеону-тактику приходилось, но только не бежать с армией без оглядки.

При всей своей незавершенности для русского оружия сражения 6 октября, оно имело в ходе Отечественной войны 1812 года поистине знаковое значение. Тарутинское сражение изменило стратегическую обстановку в пользу русской армии, которая больше не менялась до самого окончания войны.

…В сражении на реке Чернишне маршал империи Иоахим Мюрат, второе лицо в Великой армии, впервые был ранен. За свою долгую и блистательную военную карьеру он ни разу не проливал свою кровь в многочисленных сражениях, в которых принимал участие. Но здесь, на берегах реки Чернишни, в суматохе конной схватки «баловень судьбы» получил удар донской казачьей пикой-«дончихой» в бедро. Рана оказалась легкой, и маршал скрыл ее от окружающих своим плащом, чтобы не вызвать расстройство в рядах и умах своих подчиненных. В предутренней темени это не составило ему больших трудов. Только после битвы он показал рану собственному врачу, который ее обработал и сделал перевязку.

Имя же того казака из полков графа В. В. Орлова-Денисова для истории казачества в Отечественную войну 1812 года осталось безвестно. Мы знаем только одно: этот отважный конник, не побоявшийся пробиться к «узнаваемому» вражескому полководцу сквозь толпу всадников из его окружения, был донцом. Но в том боевом эпизоде маршала Мюрата судьба откровенно хранила: удар пики со стальным наконечником, наносимый всадником на полном скаку, мог оказаться и смертельным.

…Тарутинскому сражению, можно утверждать, очень повезло в литературном повествовании. Рассказ о большой виктории русского оружия стал частью такого шедевра мировой литературной классики, как роман Льва Николаевича Толстого «Война и мир», ставший эпохальным рассказом об Отечественной войне 1812 года.

Пером великого автора граф Лев Толстой с известной долей литературного домысла рассказывает о том, как «старый человек» полководец Кутузов дает вопреки своим убеждениям кровопролитное Тарутинское сражение, судьбу которого он предвидел и нимало в ней не сомневался. Здесь следует заметить, что события «грозы 12-го года» и ее главных действующих лиц, великий словесник России знал прекрасно. Но перед тем как рассказать о самой баталии, писатель, будучи гением среди литераторов, но не военным историком, поведал о том, что побудило генерал-фельдмаршала дать эту баталию:

«Второго октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, казак Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.

Казака призвали, расспросили: казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному офицеру…

Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события… Кутузов принял во внимание… выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог избежать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт».

Главнокомандующий (Голенищев) – Кутузов имел собственный план доведения французов до гибели на земле России, как выразился Лев Толстой, «заставить их жрать лошадиное мясо». По Толстому, эта погибель должна была устроиться сама собою. Романист пишет о том, что на места, отведенные атакующим колоннам по диспозиции Тарутинского сражения, никто не попал, ни граф В. В. Орлов-Денисов, ни казачий генерал Т. Б. Греков, пехотные колонны в начале дела не показались из леса.

Тогда граф Орлов-Денисов шепотом скомандовал своим людям «садись», распределились, какому полку куда ударить на врага, казаки перекрестились и с Богом! Вперед! По лесу загремело «ура», и одна сотня за другою со своими дротиками (вернее – пиками) наперевес полетела казачья лава через ручей к неприятельскому лагерю. Так Лев Толстой описывал начало знаменитой атаки казачьих полков колонны В. В. Орлова-Денисова на стан кавалерии короля Неаполитанского маршала империи Иоахима Мюрата. Писатель рассказывает дальше:

«Один отчаянный, испуганный крик первого увидевшего казаков француза, и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.

Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал…»

Дальше Лев Толстой рисует картинное изображение Тарутинского дела, при котором все сбивались, путались, не попадали на свои места по диспозиции, упрекали друг друга бог весть в чем и гибли в огромном числе (?), без всякой пользы (?). Автор романа «Война и мир» так заключает описание битвы на реке Чернишне, закончившейся разгромом авангарда наполеоновской Великой армии: