Александр Куланов - В тени восходящего солнца

Постановление об аресте подписано, это отчетливо видно, дрожащей рукой: шестидесятилетнего — старика по меркам тех лет — Крылова брали, видимо, ночью, в его квартире в доме номер 10 по 2-й Домбровской улице в городе Пушкине Московской области, куда Василий Николаевич вынужден был переехать из Москвы, будучи не в силах платить за квартиру в столице [175] Дом номер 10 сохранился — двухэтажный барак на 30 семей предполагается снести в 2014 году, что немного жаль — там бывал едва ли не весь цвет советского японоведения 1930-х... . Позже в этот же длинный деревянный барак (по старой памяти?) ворвутся чекисты в поисках друга и соседа Василия Крылова — Владимира Плешакова. Сопутствующий аресту обыск ничего не дал: изъяли паспорт и два фото: «Крылова и китайца». Нечувствительные к настоящим разведывательным мелочам следователи личность «китайца» устанавливать не стали, и в деле это фото отсутствует. В доме осталась жена Крылова Зинаида Викторовна и сын Кирилл 18 лет. Старшая дочь — тоже Зинаида — была геологом и находилась в экспедиции.

Первый допрос состоялся 7 сентября в Бутырской тюрьме. Допрашивал помощник оперуполномоченного 3-го отдела НКВД по Московской области Воденко, и линия следствия очень скоро приняла довольно необычный для схваченных востоковедов характер. Поначалу Крылов сообщил уже известные нам биографические сведение. При этом он либо не раскрыл, либо Воденко не внес в протокол допроса информацию о своей связи с разведкой. Затем речь пошла о последнем периоде жизни арестованного: «В Москву я приехал из Харбина 18 июля 1934 года... После двух месяцев поступил работать в издательство “Советская энциклопедия” в качестве редактора японистских трудов... По сокращении работы в этом учреждении в конце 1935 года я уволился по собственному желанию. В 1936 году работал в Тихоокеанском кабинете [176] Отдел по изучению стран АТР в Коммунистической академии—высшем учебном и научно-исследовательском учреждений, существовавшем в Москве в 1918—1936 гг. японистом». После этого следователь потребовал сообщить о «знакомых по Харбину». И Крылов сообщил, назвав первым практически неизвестного сегодня япониста Баяна Петровича Матиасевича, работавшего с ним в Тихоокеанском кабинете [177] Матиасевич Баян Петрович. Родился в 1891 г. в г. Кяхта; русский; образование среднее; б/п; институт Мирового хозяйства: младший научный сотрудник. Проживал: Москва, ул. Малые Кочки, д. 34, корп. 1, кв. 5. Арестован 8 сентября 1937 г. Приговорен: Комиссией НКВД СССР и прокурора СССР 10 октября 1937 г., обв.: участии в антисоветской террористической организации. Расстрелян 17 октября 1937 г. Место захоронения — Московская обл., Бутово. Реабилитирован 2 июля 1957 г. Источник: Москва, расстрельные списки — Бутовский полигон. . Следующие два листа дела посвящены развернутой характеристике Матиасевича как «непримиримого врага Советской власти». Никаких фактов вражеской деятельности коллеги Крылов, конечно, привести не мог, и в почти бессвязной груде слов следователь жирным красным карандашом подчеркивал то, что хоть как-то могло помочь НКВД создать очередной липовый заговор: «Числа 20-го августа Матиасевич заехал ко мне на квартиру, высказал мне свои террористические настроения по отношению к руководителям партии и Советского правительства, которые, по его мнению, ведут страну к гибели».

Удовлетворенный следователь Воденко требует назвать остальных, и обессиленный Крылов продолжает: «Кроме Матиасевича в Харбине я находился в близких отношениях с братьями Нечаевыми — Федором [178] Нечаев Федор Ильич. Родился в 1889 г. в г. Троицко-Савск; русский; образование среднее; б/п; без определенных занятий после возвращения из Харбина в 1936 г. Проживал: Москва, Большой Овчинниковский пер., д. 12, кв. 31. Арестован 11 сентября 1937 г. Приговорен: Комиссией НКВД СССР и прокурора СССР 18 октября 1937 г., обв.: членстве в шпионскотеррористической группе и связи с агентами японской разведки. Расстрелян 21 октября 1937 г. Место захоронения — Московская обл., Бутово. Реабилитирован 2 июля 1957 г. Источник: Москва, расстрельные списки — Бутовский полигон. и Василием [179] Нечаев Василий Ильич. Родился в 1894 г., Забайкальская обл.,г. Троицко-Савск; русский; образование среднее; б/п; издательство «Иностранные рабочие СССР»: консультант. Проживал: Москва, 1-я Мещанская ул., Капельский пер., д. 13, кв. 4. Арестован 8 сентября 1937 г. Приговорен: Комиссией НКВД СССР и прокурора СССР 18 октября 1937 г., обв.: в том, что проживал в Харбине, был связан с агентами Японской разведки. Расстрелян 21 октября 1937 г. Место захоронения — Московская обл., Бутово. Реабилитирован в мае 1957 г. Источник: Москва, расстрельные списки — Бутовский полигон. . Молоптным Петром Прохоровичем [180] Молошный Петр Прохорович. Родился в 1906 г. Место рождения: г. Харбин; украинец; образование: высшее; б/п; Главное управление государственной съемки и картографии НКВД СССР: транскриптор-консультант; место проживания: г. Москва, ул. Усачева,д. 19 а, кор. 1, кв. 27 Арест: 03.08.1937. Осужд. 10.10.1937 Комиссией НКВД и прокуратурой СССР. Обв. в шпионаже в пользу японской разведки и участии в антисоветской шпионско-террористической организации. Расстрелян 17.10.1937. Место расстрела: Москва Реабилитация 6.10.1956 определением Военной Коллегии Верховного суда СССР. Источник: Москва, расстрельные списки — Бутовский полигон. и Плешаковым Владимиром Дмитриевичем (подчеркнуто простым карандашом. — А.К.)... Федор Нечаев несколько месяцев тому назад заявил о том, что очень огорчен тем, что уволен из Разведывательного управления РККА (подчеркнуто красным карандашом и дважды отчеркнуто сбоку простым. — А.К.)... Плешаков Владимир Дмитриевич в Харбине работал переводчиком японского языка на КВЖД. В период 1921 года во Владивостоке находился на службе у Японской военной миссии. В СССР... прибыл в 1936 году, работает в НКИД переводчиком. Проживает рядом со мной в Пушкино. Заходит ко мне на квартиру. По своим политическим взглядам настроен враждебно к СССР».

Все следующие протоколы допросов Крылова, которые велись несколько дней, а возможно, и суток, представляют собой нагромождение явно на ходу придумываемых «враждебных» высказываний несчастного старика, вроде вот этого: «Воспевая хвалебные гимны Троцкому, я со злобой и ненавистью ругал С...»

Именно так — не Сталина, а «С...»—рука помощника оперуполномоченного Воденко не поднялась написать фамилию «вождя народов» целиком — как бы чего не вышло... Зато не дрогнуло горячее сердце чекиста примешать к заговору семьи уже обреченных востоковедов, и арестованный «признавался»: «Кроме того, к этой контрреволюционной террористической организации принадлежали все наши жены, как то: Крылова Зинаида Викторовна (моя жена), возраст ее около 50 лет (похоже, что Крылов находился в таком состоянии, что даже не мог вспомнить возраст супруги, с которой прожил четверть века. — А.К .), уроженка Варшавы, русская, иждивенка... Нечаева Анна Дмитриевна (возраст около 48 лет) [181] Нечаева Анна Дмитриевна. Родилась в 1894 г. в г. Хабаровске; русская; образование незаконченное среднее; б/п; домашняя воспитательница детей. Проживала: Москва, ул. Пятницкая, Б. Овчинников пер., д. 12, кв. 31. Арестована 10 сентября 1937 г. Приговорена: Комиссией НКВД СССР и прокурора СССР 18 октября 1937 г., обв.: в участии в сборищах шпионской террористической группы и в троцкистских, антисоветских разговорах. Расстреляна 21 октября 1937 г. Место захоронения — Московская обл., Бутово. Реабилитирована 2 июля 1957 г. Источник: Москва, расстрельные списки — Бутовский полигон. ... Нечаева Серафима Дмитриевна [182] Нечаева Серафима Дмшриевна.Родилась в 1899 г. в г. Троицко-Савск; русская; образование низшее; б/п; Домохозяйка. Проживала: Москва, Капельский пер., д. 13, кв. 4. Арестована 10 сентября 1937 г. Приговорена: Комиссией НКВД СССР и прокурора СССР 18октября 1937 г., обв.: участии в сборищах антисоветской шпионской диверсионной организации. Расстреляна 21 октября 1937 г. Место захоронения—Московская обл., Бутово. Реабилитирована в мае 1957 г. Источник: Москва, расстрельные списки — Бутовский полигон. ... Плешакова Мария Ильинична (лет 48) [183] Сведения не обнаружены. ...» Какой вред могли нанести эти женщины в те годы Советскому государству? По версии следствия это выглядело так: «Практически контрреволюционные и террористические высказывания женщин — членов террористической организации проводились на улицах, в очередях и других людских скоплениях. Наиболее активную роль в этом направлении играла Плешакова Мария Ильинична... Плешаков Владимир Дмитриевич проживал со мной в Пушкино по соседству и часто заходил ко мне на квартиру. Одно время он работал где-то на заводе в Горьковской области и, возвратившись оттуда, очень возмущался порядками в стране, благодаря чему ему пришлось там работать не по специальности переводчика, а где-то в канцелярии [184] В те же годы в ту же Горьковскую область приехал работать мой дед — тракторист. Вскоре ему пришлось бежать, т.к. крестьяне решили, что трактора работают на дровах, днем напихали хвороста в моторный отсек и подожгли, ожидая, когда машина поедет. Трактор сгорел, а вина могла быть переложена на тракториста. Так что какой уж там переводчик японского языка... . В июне Плешаков, подойдя к окну моего дома, пригласил меня пойти к нему в сад погулять. У меня в то время находился мой знакомый преподаватель японского языка Ануфриев [185] Ануфриев Петр Семенович. Родился в 1889 г., в с. Посьет Приморской обл.; русский; образование высшее; б/п; зав. кафедрой японского языка Института востоковедения им. Нариманова.. Проживал: Москва, Большой Власьевский пер., д. 7, кв. 13. Арестован 4 июня 1938 г. Приговорен: ВКВС СССР 13 февраля 1939 г., обв.: шпионаж. Расстрелян 25 февраля 1939 г. Место захоронения — Москва, Донское кладбище. Реабилитирован 27 ноября 1991 г. ГВП СССР. Источник: Москва, расстрельные списки — Донской крематорий. , мы все вместе отправились к Плешакову. Во время разговора Плешаков в присутствии своей жены Марии Ильиничны, меня и моей жены, а также Ануфриева ругал Советскую власть. Говорил, что в СССР творится беззаконие. Всюду аресты. Около 80 процентов харбинцев арестованы без разбору “ни за что” [186] Владимир Дмитриевич Плешаков ошибался: основные аресты (46 317 человек) и расстрелы (30 992 человека) харбинцев были еще впереди — после вступления в силу приказа НКВД № 00593. . Жена его — Плешакова Мария Ильинична подтвердила слова своего мужа и добавила: “Да, в СССР такая жизнь, что, пожалуй, не нужно было бы ехать сюда. Нет никакой возможности прожить и дать образование детям”. Я и моя жена подтвердили их слова тем, что, действительно, жизнь в СССР очень тяжела, и вот мы находимся без работы, голодаем и не имеем жилплощади. После этого Плешакова стала часто бывать у нас в доме и говорила моей жене с плачем и злобой, что каждый день кого-нибудь да арестуют из ее знакомых, и вот опять арестовали какого-то профессора, у которого даже книги забрали при обыске, и теперь его жена обречена на мучения...»