Олег Хлобустов - КГБ СССР. 1954–1991 гг. Тайны гибели Великой державы

Впрочем, не только немецкое руководство, но и В.М. Молотов с Н.С. Хрущевым недооценивали опасности положения, освещавшегося органами госбезопасности.

Помимо этого Берия имел глобальные планы реорганизации советских спецслужб. 19 мая 1953 г. он направил в Президиум ЦК КПСС записку «о неудовлетворительной работе аппарата представительства» МГБ-МВД в ГДР, насчитывавшего 2 222 сотрудника и имевшего в своем подчинении 14 оперсекторов земель. Берия, впрочем, достаточно объективно, подчеркивал, что оперативные сектора по сути подменяют собой органы МГБ ГДР. В этой связи он предлагал — что и было реализовано впоследствии, сократить аппарат уполномоченного МВД до 328 человек, а вместо оперативных секторов в округах ввести должности советников — по 3–4 человека (по основным линиям работы) при каждом окружном управлении МГБ ГДР.

В этой связи большинство руководителей подразделений аппарата в ГДР, включая М.К. Каверзнева, были вызваны в Москву, а работу аппарата Уполномоченного с марта по 17 июля 1953 г. возглавлял полковник — впоследствии генерал-лейтенант, — Иван Анисимович Фадейкин.

Приказом МВД от 9 июня 1953 г. оперативные сектора округов подлежали ликвидации. В этой связи отец получил назначение на должность старшего советника аппарата Уполномоченного МВД при Потсдамском окружном управлении МГБ ГДР, где ему пришлось решать сложные вопросы, связанные с «событиями 16–18 июня», впоследствие названные как за рубежом, так и в нашей стране «антисоциалистическим восстанием».

Хотя о «восстании», как представляется, говорить можно ну уж с очень большой натяжкой, хотя протестные выступления и были многочисленными и весьма масштабными.

Всего во время массовых беспорядков 17–20 июня 1953 г. в ГДР погибли 125 человек, а впоследствии были арестованы и привлечены к следствию около 25 тысяч человек[15].

В этой связи подчеркнем один весьма красноречивый, но малоизвестный факт: с 10 по 16 июня 1953 г. Западный Берлин посетил директор ЦРУ США Аллен Даллес, где он провел совещания с сотрудниками американских, английских и западногерманских разведывательных ведомств в этой стране.

Для объективного и всестороннее расследования причин и обстоятельств произошедших в ГДР массовых беспорядков были сформированы 38 следственно-оперативных групп МВД СССР численностью в 60 человек каждая. Это были бывшие сотрудники оперативных секторов, особых отделов ГСВГ, представители разведки, а также чекисты, специально командированные из Москвы.

Однако на этом фоне в Берлине происходили и другие, не менее важные для судьбы нашей страны, события. Они были связаны с прибытием в Берлин 20 июня группы руководящих работников МВД СССР для изучения обстоятельств антиправительственных выступлений и ликвидации их последствий, во главе с начальником управления военной контрразведки С.А. Гоглидзе (помимо него в группу входили доверенное лицо Берии А.З. Кобулов и начальник немецкого отдела разведки полковник Зоя Ивановна Рыбкина). Чуть позже к ним присоединился и сам Берия, желавший на месте «разобраться с положением дел и причинами произошедших выступлений», но срочно вылетевший в Москву в связи с созывом заседания Президиума ЦК, на котором он уже был снят со всех постов.

А одновременно с этим 27 июня в Берлине неожиданно пропали С.А. Гоглидзе и А.З. Кобулов, что вызвало понятные панику и замешательство у руководителей представительства МВД СССР в Карлсхорсте. Лишь через несколько дней стало известно, что Гоглидзе и Кобулов были негласно арестованы командующим ГСВГ маршалом В.Д. Соколовским по прямому приказу министра обороны СССР и они оба были тайно отправлены в Москву на самолете военно-транспортной авиации.

Эта акция была связана с арестом в Москве заместителя председателя Совета министров, всесильного маршала госбезопасности Л.П. Берии.

Понятно, что арест многих высокопоставленных руководителей МВД СССР во главе с министром и рядом его заместителей по обвинению «в заговоре с целью захвата власти», далеко не лучшим образом сказался на настроениях сотрудников и работе органов госбезопасности, начав длительный период проверок и чисток «органов», который продолжался фактически до начала 60-х годов.

Возглавивший с 28 июня 1953 г. на месте работу по расследованию обстоятельств произошедших волнений Евгений Петрович Питовранов докладывал 7 августа новому министру внутренних дел С.Н. Круглову: «События 17 июня показали, что против ГДР велась активная враждебная работа, которая осталась совершенно неизвестной нашим силам безопасности и силам безопасности ГДР», в связи с чем предлагал активизировать силами оперсекторов МВД СССР противодействие «враждебному подрывному движению в ГДР»[16].

Для этого он предлагал предоставить советским районным советникам при органах безопасности ГДР дополнительный штат сотрудников, дабы они могли противостоять антисоциалистическому «подполью в зависимости от условий в каждом конкретном районе».

Для непосредственной реализации данных предложений на месте новым начальником Представительства в ГДР 17 июля 1953 г. был назначен генерал-лейтенант Е.П. Питовранов, до этого 2 года являвшийся руководителем советской разведки. На период его пребывания в этой должности приходятся многие важные эпизоды сражений «холодной войны» в Европе.

Для реализации предложения по улучшению работы по оказанию практической помощи органам госбезопасности ГДР в аппарате Представительстве МВД СССР в Карлсхорсте была образована особая группа советников, которую возглавил В.И. Булда, до этого руководивший оперативными действиями берлинского аппарата МВД СССР из Москвы.

В соответствии с предложениями Питовранова штат советских советников при территориальных управлениях МГБ был увеличен до 5–9 человек, то есть почти вдвое, а общая численность аппарата представительства МВД СССР в Германии увеличилась до 540 сотрудников.

После «июньских событий», в ГДР, как и ранее в СССР, последовала ликвидация МГБ: министерство было преобразовано в Секретариат государственной безопасности МВД (вновь статус министерства служба госбезопасности ГДР приобрела 24 ноября 1954 г.).

Предполагается, что структура и деятельность любого подразделения спецслужбы должна храниться в тайне от противоборствующей стороны, чему служит целая система мер конспирации для обеспечения безопасности. Однако специфика и диалектика противоборства приводит к тому, что нередко как раз противник становится более осведомленным по отдельным вопросам деятельности своего визави.

К сожалению, такая ситуация в отношении аппарата уполномоченного КГБ СССР в Германии сложилась и в апреле 1954 г., когда в посольстве США в Вене попросил политического убежища майор П.С. Дерябин, с мая 1952 по сентябрь следующего года работавший в австро-германском отделе разведки, курировавшем всю деятельность на территории ГДР.