Александр Бушков - След пираньи

— Что ты задумал?

— А?

— Я тебя уже начала понимать, ты знаешь, — сказала Джен, — как только ты принимаешься болтать сам с собой, совершенно ненужные подробности нанизывать — значит, уже определил для себя какую-то идею и просчитываешь ее мысленно…

— Да?

— Точно тебе говорю. Успела поневоле изучить, как надоевшего супруга…

— Насчет супруга — это здорово, — сказал он задумчиво. — Мне этот намек нравится, в нем при некоторой игривости мыслей можно и усмотреть… — спохватился, хмыкнул. — Черт, и верно. Идея нехитрая — здесь, в радиусе десяти километров, обозначены сразу три деревеньки. Причем одна совсем близко. А деревня, как выражались в старину господа ландскнехты, все равно, что полнехонькая свинья-копилка. Там и мотоцикл можно украсть, и переночевать под крышей. Конечно, если туда дошли слухи о садистах-дезертирах… Нет, сомнительно. Во-первых, мы слишком далеко забрались, и не могут же наши «друзья» резать по человеку поблизости от каждой деревни, даже от них такого вряд ли дождешься… Во-вторых, мы ничуть дезертиров не напоминаем. В-третьих…

— Да ладно, — сказала Джен. — Я же говорю, начала тебя понимать, и еще как… Спроси прямо: дойду я или нет. Я дойду. Из кожи вылезу. Только ты иди погуляй, пожалуйста, мне тампон сменить надо.

Мазур угрюмо полез из кузова.

Приемник он держал включенным — батареек осталось изрядно — и за предусмотрительность был вознагражден примерно минут через сорок, когда они давно уже шагали по дороге. Тот самый «Амыл-4» доложил своему неизвестному шефу, что они благополучно приземлились на территории «точки» и провели детальный опрос ее обитателей, показавший полное неведение последних о каких бы то ни было посторонних визитерах. Вернее, так это выглядело в переводе на литературно-казенный язык — в действительности разъяренный «Амыл» честил последними словами незадачливых вояк, давая им самые неприглядные характеристики. Оказалось (чему Мазур не удивился нисколечко), что и дежурный на «точке» был пьян по причине, надо полагать, последнего воскресенья на этой неделе, плавно перетекающего в первый понедельник следующей.

Шеф кратко, но без особой душевной теплоты посочувствовал и приказал убираться в некий загадочный «восьмой квадрат», а поиски продолжить утром. Из этого разговора Мазур сделал два вывода: во-первых, «Амыл» и его шеф, несомненно, представляли некую государственную службу — поскольку рассчитывали, что на «точке» их не погонят моментально взашей, а выслушают и ответят на вопросы. Во-вторых, вышеупомянутые прекрасно сознавали, что являются лишь одной из вышедших на охоту конкурирующих свор, о чем говорили открытым текстом. Зато обо всем остальном изъяснялись в эзоповском стиле, прямо-таки изощряясь в уклончиво-многозначительных фразах и оборотах. Что печальнее — из их разговора без труда можно было понять, что гоняются они за двумя беглецами, и один из этих беглецов — мужского пола, а вот второй — как раз противоположного…

Правда, Мазура эти открытия не столь уж и огорчили — когда за тобой гоняются неделями, появление еще одного охотника за скальпами особой нервозности не вносит. Стараешься покрепче придерживать скальп на голове, только и всего…

Самый выигрышный ход в таких ситуациях — стравить конкурентов. Увы, сие теоретическое откровение на практике непригодно, потому что непонятно, как их стравить… Такие штучки хороши в городах, где масса возможностей, но в чистом поле гораздо сложнее…

— Ну вот, — сказал Мазур. — Взгляни-ка.

Далеко слева сквозь лес просвечивали огоньки — с полдюжины, желтые и синеватые, один был расположен гораздо выше остальных, наверное, на пригорке. Временами иные из них исчезали, вновь появлялись — это их заслоняли качающиеся ветки.

— Даже раньше, чем я рассчитывал, — сказал он. — Пошли?

— Напрямик? — поморщилась она.

Джен и в самом деле шагала, как стойкий оловянный солдатик, — что Мазура отнюдь не радовало, представлял, как ей скверно и муторно. Хотя сам в таком состоянии не бывал и, слава богу, никогда не будет, это, надо полагать, не уступает хорошему похмелью с его слабостью и головокружением, — значит, примерно представить можно…

— Пройдем вперед, — сказал он. — Дорога влево загибается, может, мимо деревни и пройдет…

Оказалось, он ошибся — самую малость отклонившись влево, к северу, дорога вновь уходила на восток с такой точностью, словно ее прокладывали по компасу. Зато обнаружился поворот — и уж он-то вел к деревне, никаких сомнений. Мазур, посветив фонариком, легко рассмотрел глубокие отпечатки автомобильных шин, засохшие вместе с серой грязью.

Оба приободрились, хоть и не рассчитывали на радушный прием, близость жилья сама по себе действовала возбуждающе. Здесь в любой деревеньке найдется пустующий дом, и не один, так что можно устроиться на ночлег, никого не тревожа…

— А казалось, совсем близко… — вздохнула Джен, когда они прошли по узкой дороге не менее километра.

— То-то, что казалось, — сказал Мазур. — Ночью огонек виден далеко, кажется, два шага пройти, а там, может, километров десять…

— Ох, не накаркай…

— Может, и все двадцать… Ладно, это я уже шучу. Дорогу всегда лучше мысленно удлинять — потом приятнее будет ошибиться…

— Видишь?!

Он и сам уже видел. Остановился, держа ладонь на висевшем через плечо автомате. Долго вглядывался.

После незабываемой таежной встречи с «хозяином» в первый миг показалось, что судьба опять свела с кем-то подобным, — даже отсюда, с расстояния метров в двести, можно было разглядеть, что возвышавшаяся у дороги фигура превосходила человека ростом чуть ли не в два раза…

Они стояли. Фигура тоже не шевелилась, словно бы повернувшись к ним боком. Плавных очертаний, словно бы беременная женщина или пузатый борец сумо, голова остроконечная — колпак? Шлем?

— Тьфу ты, да это же статуя, — сказал Мазур. — Определенно статуя, и на волосок не шелохнулась…

— Опять ?!

— Да нет, тут что-то другое, — сказал он. — Не должно быть в этих местах ни эвенков, ни якутов, одни славяне… Пошли тихонечко?

Они двинулись вперед. Стояла прохладная тишина, в той стороне, где огоньки, раздавалось собачье тявканье, что опять-таки не свидетельствовало о близости деревни, — собачий брех по ночам далеко разносится…

— Статуя, — сказал Мазур уже совершенно спокойно. — Видишь?

— Ага. Мне по ассоциации отчего-то Будда вспомнился… Похоже?

— Не то чтобы похоже, но смахивает…

Вблизи трехметровая статуя из тщательно отполированного дерева — Мазур не поленился проверить руками — оказалась и слегка похожей на индийские статуи, и чем-то бесспорно отличавшейся. Даже не нужно быть специалистом, чтобы определить — перед ними некий обобщенный образ. Сидящий в позе «лотоса» мужчина в затейливой остроконечной шапке — руки покоятся на коленях, физиономия, в общем, не отмечена ни жестокостью, ни печатью порочных наклонностей, отрешенная, с легкой загадочной улыбкой. Вряд ли она вырезана из срубленной в окрестной тайге ели — судя по толщине и фактуре дерева, колода-заготовка была взята от могучего кедра, каких здесь что-то не заметно. Ну да, и круглый постамент — явно древесный спил…