Андрей Окулов - В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война

Мы еще сами тогда не знали, что до Америки так и не доедем.

Через затемненное окно автобуса, в котором нас везли в отель «Donau» («Дунай» — весьма романтическое название для обшарпанного заведения, в котором держали эмигрантов), мы старательно пытались разглядеть долгожданный Западный мир. Кроме настенной рекламы с придерживающей спадающий лифчик дамой, ничего особо западного не увидели.

В вестибюле гостиницы двое хмурых людей выдали каждому по 150 австрийских шиллингов и объяснили, что пока нужно привыкать к скромности и воздержанности. Об этом же говорил рукописный плакат на стене: «Здесь есть всё. Но свыкнитесь с мыслью, что очень многое вам еще долго будет недоступно». Кто-то из толпы с хитрой улыбкой спросил: «Где здесь можно поменять рубли? Конечно, вывозить их было нельзя, но, сами понимаете…»

Один из хмурых усталым голосом назвал ему истинный курс советского рубля и посоветовал сохранить эти бумажки как сувениры для детишек.

За дверями отеля «Донау» для нас начался Запад.

Вена — стройный аристократический город, с Питером ее роднит имперский воздух. Но вчерашних советских граждан притягивала к себе не великолепная архитектура столицы бывшей «Лоскутной империи» Габсбургов, а все, что ассоциировалось с недоступным прежде капиталистическим миром. Любая мелочь вроде автомата с жевательной резинкой.

Первое впечатление — самое сильное, и Австрия, казавшаяся форпостом загнивающего Запада, покажется позже милой, но скучноватой провинцией. Но — много позже.

Как можно занять чуть ли не каждый квадратный метр торговой улицы магазином? Почему все так чисто? Почему здесь все есть и откуда это все берется?

Конечно, мы многое знали, из-за этого здесь и очутились, но потрогать руками и убедиться, что сон не кончается… Что реальный мир не кончается в районе станции Чоп и что Запад — не просто выдумка Би-би-си или «Голоса Америки»…

Мать вспомнила несколько слов по-немецки из своего детства в оккупированной Восточной Германии, но большей частью объясняться пришлось мне на моем ломаном английском.

У многих эмигрантов после первого для пребывания в Вене впечатления складывались в одну фразу: «На всю предыдущую часть жизни нас обокрали».

Позже у нас с братом появился интересный спорт: определять в венской толпе среди деловых, беззаботных, вальяжных австрийцев свежих эмигрантов-соотечественников. Вроде одеты так же (только джинсы — выглаженные), но взгляд — зашуганно-удивленный и походка другая.

У тех, кто прожил здесь какое-то время, родилась злая шутка. Новоприбывшим эмигрантам из провинции сообщали: «Знаете, почему в магазинах столько товаров? В Вене будет международный фестиваль, вот товары и завезли. К празднику. Затаривайтесь скорее, а то все раскупят!» Недавние советские граждане из легковерных бросались запасаться «дефицитом». Потом видели, что «дефицит» не кончается, и начинали искать тех, кто им это рассказал…

Фонды. Именно они оплачивали жизнь эмигрантов на венской пересылке. IRC–International Rescue Committee. «Сохнут» — для тех, кто едет в Израиль. Толстовский фонд — для отправляющихся в Америку. Рав Тов — фонд помощи евреям, которые в Израиль не поехали или сбежали оттуда. Его основали те иудеи, которые были категорически против существования государства Израиль. По их мнению, Израиль может быть создан только по пришествии Мессии. Чудно, но на то Вена и была пересылкой, чтобы сюда устремились самые разные силы, с самыми разными идеями.

Распределять поток эмигрантов так, как хотелось тем, кто финансировал эти фонды.

Наши старые питерские знакомые Вдовины нашли нас в первый же вечер пребывания в Вене. Все-таки дядя Слава — бывший следователь…

Он потом был нашим проводником и наставником по обучению западному образу жизни вплоть до их выезда в Австралию. А его сын Сережа стал первым переводчиком и экскурсоводом. От которого никому житья не было.

Это он показал нам магазинчик, торговавший приколами. Вроде пластиковых вампирских зубов, масок монстров, чернил, которые испарялись через пять минут после разбрызгивания на вечернее платье или шикарный костюм. Но больше всего нам с братом понравились «Knall Teufelchen» — «Взрывающиеся чертики». Пачка маленьких комочков папиросной бумаги, внутри которых кристаллы — химическая смесь, которая взрывалась при сильном нажатии или ударе. Применение им было найдено самое широкое. Машины обкидывали, под коврик у дверей подкладывали. Потом придумали нечто более оригинальное.

Во время очередной тусовки в русском клубе мы подложили несколько зловредных комочков под сиденье унитаза. Когда в «заведение» забежала известная светская дама, все присутствовавшие в зале неподалеку были несколько удивлены оглушительным грохотом, раздавшимся из санузла. Но дама оказалась с юмором, и ее хохот звучал еще громче.

В магазине игрушек мы решили наверстать упущенное в детстве. Здесь продавались солдатики всех времен и народов! Ведь в СССР выпускали только советских солдатиков, так что каждая игрушечная война неизбежно превращалась в гражданскую…

Биолог Лев Рудкевич был старым знакомым мамы еще по Питеру. В Вене выяснилось, что здесь он является представителем НТС в Австрии. Штаб-квартира НТС и издательства «Посев» находилась на Разумовски-гассе, возле набережной Дунайского канала. Очень скоро мы переехали сюда и жили там с 15 мая по 11 сентября. Как нас все это время терпел Лев Александрович, известно ему одному…

Он занимался опросами новых эмигрантов: это был один из источников информации об истинном положении в СССР. Потом она использовалась в журнале «Посев» и других изданиях ПТС. Об этой организации я был наслышан. Не только благодаря советской прессе — с этим «источником» все было ясно. Но в диссидентских кругах образ НТС тоже был скорее отрицательным: старые эмигранты… сотрудничество с Власовым… инфильтрация со стороны КГБ.

Как раз в то лето в Вену прибыла семья Квачевских, известная в диссидентских кругах Москвы. Джема Квачевская рассказывала о разговоре со следователем КГБ, который состоялся перед самым отъездом.

— Ну вот, на Западе небось с НТС в контакт войдете…

— Ну что вы, ведь все знают, что там — шестьдесят процентов ваших людей…

— Да не шестьдесят, — засмеялся следователь, — а все восемьдесят!

Интересно, стал бы он об этом рассказывать, если бы все действительно обстояло столь печально для НТС?

Оружейный магазин. Сплошное искушение. Конечно, на настоящий карабин или пистолет я мог только посмотреть, хотя и вблизи, но газовый «ствол» я себе незамедлительно приобрел — совершеннолетний все-таки, — этого в Австрии было достаточно. Потом на знаменитой местной барахолке удалось купить малокалиберный револьвер. Испытать его решили прямо в квартире, смастерив из картонной коробки пулеуловитель. Правда, ни одна из этих мелких проклятых пулек в сие устройство не попала — все угодили в дверцу шкафа, разброс был большой…