Андрей Окулов - В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война

Но ему пришлось уехать из страны. Чего и добивался Советский журналист.

В НТС начали появляться новые люди. Из провинции. Большинство вступило в организацию во время перестройки. Аресты им уже не угрожали, так что состоять в НТС риска не представляло. Денег у организации было мало. Но даже на этом фоне между «новыми» начались интриги на колхозном уровне. Тираж журнала «Посев» падал с каждым месяцем.

В 1995 году в стране проходили президентские выборы. Вопрос о возвращении коммунистов к власти был не праздным. Мне понравилась народная идея с наклейкой: портрет шефа коммунистов Зюганова с подписью: «Купи еды в последний раз»! Ее клеили на витрины продовольственных магазинов. Коммунисты скрипели зубами, но времена уже были не те…

А что НТС? О нем было слышно довольно мало. Советский журналист требовал от Пушкарева денег, тот не давал.

В один прекрасный день мне позвонил Владимир Бабурин, мой старый знакомый с «Радио «Свобода».

— Мы тут по факсу получили странную листовку. Подписана НТС. «Все голосуйте за генерала Лебедя! России нужна его твердая рука». И портрет генерала.

Я ответил, что ничего о такой листовке не знаю, но что нынче в НТС правая рука не знает, что делает левая.

Подробности этой провокации выяснились позже. Отправитель фальшивки изменил на компьютере исходные данные, но расположение цифр у каждого факса было индивидуальным: изменить его было невозможным. «Новые» пришли к Советскому журналисту и положили ему на стол фальшивую листовку и один из его факсов. Расположение цифр точно совпадало! Фальшивки от имени НТС рассылал именно Советский журналист. Он сам не особенно отпирался: он же денег требовал, а ему не давали…

Лебедь был в бешенстве. Но его контакты с НТС и без того были слабыми, и теперь он порвал их окончательно. Советский журналист ушел, хлопнув дверью, не забыв присвоить себе всю оргтехнику издательства. Все, что я говорил Пушкареву об этом субъекте, нашло подтверждение. Но начальник из Америки не счел нужным ни признать это, ни извиниться.

Появился новый главный редактор. Отставной полудиссидент, как его кто-то назвал. Он приехал во Франкфурт, я посещал его в Питере. Он проходил свидетелем по каким-то политическим делам в семидесятых-восьмидесятых. В НТС вступил в начале девяностых. Он был очень активным: в каждой бочке — затычка. И все время вился вокруг начальства. Первое время мы с ним были в дружеских отношениях.

Началась первая чеченская война. С одной стороны — бандиты-фундаменталисты, с другой — армия, все еще остававшаяся советской. России был брошен вызов с двух сторон: сепаратисты-фундаменталисты, готовые разорвать страну и построить бандитское государство, и советское армейское начальство, воюющее по образцам Второй мировой, не считаясь с солдатскими жизнями и жизнью мирного населения.

Один из членов НТС пошел на войну добровольцем, о чем опубликовал статью в «Посеве». Однако опубликовать ее он смог лишь тогда, когда я добрался до его рукописи. Полудиссидент блокировал публикацию сколько мог.

Один из номеров «Посева» вышел с фотографией на обложке: оборванные раненые солдаты в Чечне хлебают кашу из котелка. Подпись гласила: «Не пора ли вернуть их домой?» Меня это более чем покоробило. Русский патриотический журнал, стоящий на позициях пораженчества?! Все выяснилось позже.

Полудиссидент стремился выплеснуть на страницы журнала все свое либеральное брюзжание, зачастую переходящее в русофобство. Старики из разных стран возмущались, высылали письма с критикой, отказывались от подписки. Все они игнорировались и «клались под сукно».

В конце девяностых во Франкфурте прошел очередной съезд НТС. Съехались все, в том числе «новые», спешно набранные из провинции, и Полудиссидент. Они долго заседали в помещении бывшей типографии. Все пытались о чем-то договориться. Как-то вечером я зашел в издательство, совет только что кончился. «Новые» выбегали из здания типографии. Злые.

Оказывается, Пушкарев поднял вопрос о доверии ему. В знак протеста «новые» проголосовали пустыми бюллетенями. А Пушкарев их просто счел недействительными. Получалось, что большинство ему доверяет!

После совета состоялась вечеринка, где были совершенно посторонние люди. «Новые» к тому времени уже сильно набрались и решили устроить потасовку с Полудиссидентом. Я их разнимал. После этого меня дразнили: я выполнил роль войск ООН. Предлагали даже подарить мне голубую каску…

Как-то, разбирая в «Посеве» старые бумаги, я наткнулся на коробку с копиями документов на немецком языке. Это были копии отчетов опросов, которые проводили с выезжающими из страны. Эти отчеты составляли для швейцарской разведки. Контакт обеспечивал Бруцерер, который был швейцарским подданным и офицером швейцарской армии. Я сказал Татьяне Александровне, что негоже секретные документы хранить без присмотра. Она спохватилась и смолола документы в шредере.

Работал ли НТС на какую-нибудь разведку, как это десятилетиями утверждал КГБ?

Не сказал бы. Организации, которые были созданы разведками и работали на какую-нибудь страну, давно канули в небытие и забвение.

Бал ли НТС связан с какой-либо разведкой? Он не мог не быть связан с разведками, работая на чужой территории. Белая армия ушла из Крыма в 1920 году, из Приморья — в 1922-м. Своей территории у белых не было. Допустить, что какая-либо страна позволит эмигрантской организации работать со своей территории без дозволения своей разведки — утопия. Этого бы не позволил никто.

НТС возник в 1930 году в Югославии. Королевская Югославия признала СССР позже всех, в 1940-м году. Югославский король. Александр прекрасно говорил по-русски и симпатизировал белым, многие из которых нашли прибежище в Югославии.

Борис Степанович Брюно, проживавший в тридцатых в Югославии, рассказывал, как югославская разведка готовила к заброске в СССР группу НТС. Их должны были забросить с помощью планеров.

Другой пограничной с Советской Россией страной была Польша. Длительные договоренности с поляками позволяли перебрасывать людей через границу. В польском Генштабе служили офицеры, вышедшие из российских кадетских корпусов и юнкерских училищ. Контакт с польской разведкой позволил перебрасывать людей в Россию и во время Второй мировой, когда Польша была оккупирована Германией.

Через румынскую разведку члены НТС перебрасывались через границу СССР с этой страной.

Маньчжурия, оккупированная Японией, также граничила с СССР. Неудивительно, что японцы заинтересовались возможностями НТС. Договоренности были о том, что НТС делал для японцев анализ советской прессы. Анализ советских газет производился в Германии, на вилле под Берлином, которая носила код «Льдина». Этот эпизод довольно подробно описал Прянишников в своей книге «Новопоколенцы».