Джон Хьюз-Уилсон - История катастрофических провалов военной разведки

После войны Канарис включился в деятельность возрождаемого после Версальского договора рейхсвера и особенно его неофициальных разведслужб. В 1934 году новый канцлер Германии Адольф Гитлер предложил ему пост главы абвера со словами: «Я хочу, чтобы вы создали разведслужбу не хуже британской». Однако нацистом Канарис не был, и после начала войны последовал ряд загадочных провалов абвера, сослуживших хорошую службу Лондону. В качестве примера можно привести пакеты с поистине бесценной технической информацией, которые анонимно были подброшены к дверям британских посольств в Норвегии и в других странах (информация была настолько ценной, что англичане сперва не поверили в ее достоверность). Война затягивалась, и утечки информации, а также связь между абвером и его оппонентами стали слишком явными.

Подозрительный Гитлер в конце концов отстранил Канариса от дел и передал контрразведку в руки его старого соперника, преданного нациста обергруппен-фюрера Вальтера Шелленберга, главы СД. Дискредитированный абвер слился с СД Шелленберга, образовав единую организацию: Имперское управление безопасности и разведки, находившееся под тотальным контролем партийных бонз. Даже в разгар войны в недрах разведслужбы шла упорная борьба за влияние между нацистскими идеологами из СД и немногими старыми кадрами абвера, в ходе которой каждая сторона пыталась отстоять контроль над своей областью задач. В конце концов профессионалы-разведчики были побеждены или «вычищены» из рядов новой организации.

Однако сугубо военная разведка, ставшая подразделением новой разведслужбы, пока оставалась под контролем генштаба. Шефом британского сектора был жизнерадостный и общительный оберсг-лейтенант Рогер Михель, который, подобно своим товарищам по оружию, от всего сердца презирал новое нацистское начальство.

МЕРОПРИЯТИЯ СОЮЗНИКОВ ПО ОБМАНУ ПРОТИВНИКА

Планы на день "Д"

Что еще хуже, Михель в своей работе постоянно сталкивался с препятствиями. Любая оценка сил англичан и союзников, посланная им в генеральный штаб, неизбежно выхолащивалась вышестоящими офицерами СД, которые уменьшали приведенные им цифры наполовину. Для любого профессионального разведчика умышленное искажение посылаемой им информации по очевидно политическим мотивам сродни красной тряпке для быка, так как ставит под сомнение его профессионализм, честность и объективность. Не являлся исключением и импульсивный Михель.

Однако полковник фон Рённе нашел для своего расстроенного подчиненного возможность помешать искажению информации в отчетах. Если новое начальство урезало цифровые выкладки ровно вдвое, то почему бы изначально не удваивать эти данные? Итак, весной 1944 года фон Рённе и Михель начали преувеличивать численность войск союзников, будучи уверенными в том, что на стол Гитлеру лягут объективные цифры. Для того чтобы их сообщения выглядели достовернее, оба офицера некритически отнеслись к валу информации о 4-й британской армии в Шотландии, группе армий Паттона и концентрации войск на юго-востоке Англии. По иронии судьбы, фон Рённе и Михель нуждались в ложных данных едва ли не в той же степени, что и штаб союзников — только дезинформация могла подтвердить те раздутые цифры, что фон Рённе и Михель отправляли наверх.

В мае был опубликован ключевой «Отчет военной разведки о положении войск врага», составленный фон Рённе. К его ужасу, на этот раз в СД не уполовинили данные — сотрудника СД, ответственного за это, отослали в командировку. Таким образом, отчет фон Рённе был разослан в качестве официального секретного документа всем подразделениям вермахта. Полковник не осмелился признаться в обмане — в атмосфере тотального подозрения и интриг, царившей в ставке Гитлера весной 1944 года, такой шаг означал немедленную гибель,— поэтому вынужден был согласиться с тем, что подписанный им отчет на деле содержал вдвое большее количество сил союзников в Британии: 80 дивизий вместо 40. Этот невольный обман впоследствии будет стоить фон Рённе жизни.

У волшебников из LCS полковника Бевана в рукаве был припрятан еще один козырь. По их мнению, было бы как нельзя лучше, если бы весь этот массив фальшивых данных подтвердил какой-нибудь немецкий генерал, которому доверяют в Берлине. По счастливому стечению обстоятельств такой генерал как раз нашелся. Генерал фон Крамер попал в плен в Тунисе еще в мае 1943 года после поражения группировки стран «оси». Сперва он содержался в Англии в качестве военнопленного, но его здоровье начало ухудшаться, поэтому в мае 1944 года Красному Кресту удалось добиться его репатриации в Германию на нейтральном шведском судне. Люди Бевана, однако, позаботились, чтобы фон Крамер вернулся на родину не с пустыми руками. Генерал ехал к месту посадки на корабль сквозь плотные боевые порядки союзников в южной Англии, а последнюю ночь на английской земле провел в «штаб-квартире» Паттона. Фон Крамер не имел ни малейшего представления о том, где он находится, но был приглашен на обед самим Паттоном, отдавшим, таким образом, дань уважения заболевшему врагу. На обеде он был представлен и «командирам дивизий», которые, хотя и держались с вражеским офицером корректно и холодно, не стеснялись болтать и перебрасывались фразами, где упоминался Кале.

Хитрость сработала. 24 мая, всего лишь за две недели до дня «Д», фон Крамер вернулся в Берлин, где без утайки рассказал все, что видел и о чем слышал в Англии, генералу Цейтцлеру, начальнику штаба сухопутных сил. Неудивительно, что эта информация совпадала со всем, что германская разведка успела собрать из разных источников. Следовательно, за несколько дней до высадки в Нормандии замечательный дезинформационный план LCS стал основой для умозаключений аналитиков фон Рённе. Даже сам Гитлер со всей своей дьявольской интуицией, позволившей ему в самый последний момент склониться в сторону Нормандии, не стал менять дислокацию своих войск. Из 300 дивизий вермахта лишь 60 находились на Западе — менее 20%. Всего восемь дивизий располагались на позициях, позволявших им отражать высадку десанта, остальные силы были «размазаны» по Балканам, Италии, России, югу Франции, Дании, Норвегии, Голландии и, что самое важное, району Кале. Прочитав перехваченные сообщения «Энигмы» от 1 и 2 июня, Беван с удовлетворением отметил, что японский посланник в Берлине барон Осима сообщал в Токио, будто Гитлер уверился, что атака союзников начнется в районе Кале, сопровождаемая многочисленными отвлекающими маневрами в других местах.

Для Бевана и LCS такое развитие событий стало настоящим триумфом разведки. Талантливый, высокотехнологичный и притом малочисленный отдел успешно выполнил самую сложную обманную операцию в военной истории, причем операцию против пребывавшего во всеоружии врага, в рядах которого также были высококлассные профессионалы своего дела. Всего одна оплошность, одна помарка в сценарии, один неправдоподобный факт, и все тонко задуманные планы могли полететь в тартарары. Видя насквозь методы немецких разведчиков, а также обладая возможностью следить за передаваемыми «Энигмами» сообщениями, LCS ввел в заблуждение фон Рённе и всю разведывательную машину Третьего рейха, заставив ее плясать под дудку союзников. Заключительные отчеты германской разведки от конца мая 1944 года выглядят настоящим кадастром ошибок: так, немцы были убеждены, что союзники решили производить высадку только при хорошей пого-де, в темноте, вблизи крупного порта во время прилива. К тому же они склонялись к мнению, что будет произведено несколько ложных маневров, призванных отвлечь резервы вермахта от места высадки основного десанта — района Кале.