Борис Прянишников - Незримая паутина

— Нужно сделать так, чтобы МОЦР превратилось в своего рода «окошко», через которое ГПУ могло бы иметь точное представление о том, как предполагает действовать против нас белая эмиграция. Нам нужен человек, который поможет чекистам проникнуть в ядро монархической организации. Человек, которому эти господа верят, которого знают как убежденного монархиста и который мог бы стать одним из руководителей МОЦР, действуя в интересах советской власти.

Дзержинский сразу же после возвращения Якушева из заграничной командировки инсценировал его арест. Был и удобный повод — агенты ГПУ перехватили в Эстонии письмо Артамонова Ширинскому, сняли с него фотокопию. Прочтя письмо, убедились, что Артамонов клюнул на удочку Якушева. Дело налаживалось, нужно было развивать его дальше. И вскоре чекисты свели Якушева с Опперпутом.

В конце декабря 1920 года советско-польскую границу перешел высокий, сероглазый, рыжеватый 26-летний блондин с облезлым чемоданом в руке. Члену Народного Союза Защиты Родины и Свободы И. С. Микуличу, ведавшему участком работы Союза в Лунинце, он представился как Павел Иванович Селянинов. О себе он рассказал, что официально он — комиссар 17-й стрелковой дивизии. В то же время он — возглавитель подпольной организации НСЗРиС в Западном военном округе. Для пущей убедительности Селянинов предъявил удостоверение Западного областного комитета НСЗРиС. Печать на удостоверении была сходна с той, какой пользовался центр НСЗРиС в Варшаве.

Из разговора с Селяниновым осторожный Микулич выяснил, что гость по национальности латыш. Уже одно это обстоятельство заставляло быть начеку — латыши состояли в преторианской гвардии Ленина, многие из них работали в ВЧК и ОГПУ.

Селянинов поведал, что как в Гомеле, так и в Могилеве, Витебске, Смоленске, в Горецком, Оршанском и Поречском уездах действуют антибольшевистские партизанские отряды, нападающие на советские учреждения.

Микулич знал о действиях партизан, сведения Селянинова отвечали истине. Разговор углублялся. Селянинов сообщил, что подполье отдает себе отчет в невозможности успешной деятельности без поддержки извне. Доказательство тому — неудача восстания в Гомеле в 1919 году. Поэтому подполье возлагает свои надежды на Бориса Викторовича Савинкова, главу НСЗРиС за границей. Именно к нему и стремился Селянинов, со своим подробно разработанным планом действий против большевиков на территории Западного военного округа.

Савинков был всемирно знаменит, как смелый и неуловимый террорист из Боевой организации партии социалистов-революционеров, боровшейся против царского строя. После разоблачения предательства Азефа он возглавил Боевую организацию. Неудача революции 1905 года вынудила его уехать из России и поселиться в Париже. В 1917 году в течение нескольких недель он управлял военным министерством в кабинете А. Ф. Керенского. Вопреки товарищам по партии эсеров, этот незаурядный человек открыто поддержал Верховного Главнокомандующего генерала Корнилова, пытавшегося остановить развал русской армии и довести войну до победного конца.

В годы Гражданской войны Савинков основал тайный НСЗРиС, в подполье боролся против власти Ленина, поднял восстания в Ярославле, Муроме и Рыбинске. Восстания были жестоко подавлены красными латышскими полками. Во время советско-польской войны, с согласия поляков, организовал армию генералов Перемыкина и Булак-Булаховича, воевавшую против Красной армии.

Окончание советско-польской войны не остановило Савинкова. Опытный конспиратор, талантливый и энергичный организатор вернулся к привычной подпольной работе. Как политический деятель в эмиграции, он был в это время самым опасным противником для большевиков. Неспроста высокого о нем мнения был Уинстон Черчилль, уже тогда правильно оценивший всемирную опасность коммунизма.

На пути в Варшаву Селянинов, на диво хорошо осведомленный о прошлом Савинкова, расспрашивал Микулича о русской эмиграции в Польше, ее политических организациях, ее взглядах на положение в России, ее пригодности к борьбе против советского строя. Неуверенный в благонадежности Селянинова, Микулич отвечал сдержанно и скупо.

В гостинице Брюлль в Варшаве Селянинов долго разговаривал наедине с Савинковым. Окончив разговор, Савинков спросил, что думает Микулич о Селянинове. И оба сошлись в мнении, что полностью Селянинову доверять нельзя. Подумав немного, Савинков сказал, что искренность гостя из Гомеля удастся проверить тут, в Варшаве.

Селянинов вручил Савинкову и его помощнику, генерального штаба полковнику Гнилорыбову, содержимое чемодана: секретные приказы Красной армии, сведения о дислокации войск в различных военных округах, фотографии советских военных объектов, кое-какие данные о мобилизационном плане на случай войны с Польшей. Сведения как будто не внушали сомнений в подлинности. Савинков и Селянинов отвезли содержимое чемодана во французскую военную миссию, которая хорошо заплатила за эту подделку.

На вырученные деньги Савинков отпечатал большое количество листовок, призывавших к борьбе с большевиками. Темной ночью, спокойно и без осложнений, большая партия антисоветской литературы была переброшена в СССР. Два пограничника поджидали Селянинова в условленном месте.

Вскоре Селянинов опять появился в Лунинце. На сей раз он предъявил документ на имя Эдуарда Оттовича Опперпута. От него Микулич узнал подробности переброски литературы. Встретившие Селянинова пограничники погрузили тюки с листовками на повозку. Довезли до станции Житковичи. Там вызвали двух агентов из местной Чека, которым поручили сопровождать до Гомеля захваченную «контрабанду». Затем подпольщики из стрелковой дивизии перегрузили в Гомеле листовки на свою повозку и отвезли на тайную, неизвестную чекистам базу.

В тот же вечер, в сопровождении члена НСЗРиС Давыдова, Опперпут выехал в Варшаву. Вторая встреча Опперпута с Савинковым была окутана тайной. За исключением Гнилорыбова, никто из ближайшего окружения Савинкова не знал об этом свидании и его результатах. Только было видно, что Савинков проникся доверием к Опперпуту, и их отношения стали более тесными.

В марте 1921 года в Лунинец от Савинкова прибыл полковник Андреев с офицерами с заданием формировать конные партизанские отряды.

Побывал Опперпут и в польском генеральном штабе. Беседовал с ним капитан Эмиссарский четыре раза. Эмиссарскому Опперпут признался, что в советской России он занимал должность начальника штаба командующего войсками внутренней охраны Западного военного округа. Но заверял, что в душе он — сторонник Савинкова.