Михаил Болтунов - Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы

Обычный сбор начальников дивизий, ежегодно происходящий в январе, — отложен.

В Главном штабе, военном и морском министерствах — спешная работа. На бывшем вчера обычном зимнем параде не было и половины штабных офицеров.

Отделения Красного Креста обнаруживают усиленную деятельность, в некоторых местах сформированы отряды.

Опять начался прилив пожертвований на войну…»

Казалось бы, какие еще нужны сведения, чтобы понять: Япония готова начать войну. Увы, самые веские аргументы не принимаются в Санкт-Петербурге. Наоборот, из Центра звучат приказания: «не бряцать оружием, не провоцировать японцев». Штаб наместника получает требование «терпения, сдержанности и миролюбия». Но о каком миролюбии может идти речь, если, по всем данным, война с Японией дело решенное. Однако даже после того, как 26 января 1904 года японцы провели торпедную атаку и подорвали наши корабли — «Палладу», «Ретвизан» и «Цесаревич», на Дальний Восток так и не пришел приказ о приведении войск в полную боевую готовность. Не отдал такого приказа и штаб наместника.

А дальше случилось то, что должно было случиться. В ночь на 27 января 1904 года японский флот нанес удар по русской эскадре, стоявшей на внешнем рейде Порт-Артура. Днем у порта Чемульпо в Корее были атакованы крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец».

Началась Русско-японская война.

Каков же был расклад сил вступивших в войну сторон? На первый взгляд Япония явно уступала России. Ведь численность вооруженных сил империи значительно превосходила японскую. Да и как иначе, Россия втрое превышала Японию по населению. Если у первой было 140 миллионов, то у второй всего 46 миллионов. Кадровый состав сухопутных войск соотносился, как миллион к 150 тысячам. Резерв русской армии превышал 4 миллиона, а японской — 800 тысяч. Военно-морской флот империи превосходил японский вдвое.

Все это так. Однако тут как раз и начинаются неприятные для нас но… Основные районы комплектования и дислокации русских войск находились на огромном расстоянии от театра боевых действий. Пропускная способность Транссибирской магистрали невелика. Значит, на начальном этапе боевых действий нужно рассчитывать только на свои силы, то есть на войска, развернутые на Дальнем Востоке.

Что же касается военно-морского флота, то и здесь соотношение по кораблям было не в нашу пользу. Тихоокеанская эскадра в два раза уступала японцам в количестве крейсеров и миноносцев. Силы примерно равнялись только по броненосцам.

Проигрывали мы и в сухопутных частях. 25 тысяч солдат и офицеров, не считая гарнизонов крепостей, могли выставить русские.

Добавьте сюда 30 тысяч штыков в Порт-Артуре, строительство которого, кстати, еще не было закончено.

Японцы подготовили 140 тысяч, а к третьему месяцу войны и все 200 тысяч.

Справедливости ради надо сказать, что предполагалась переброска войск из европейской части. Однако на начальном периоде соотношение сухопутных частей склонялось не в нашу пользу. Следует не забывать и тот факт, что мало перебросить войска с одного театра боевых действий на другой, их надо где-то расположить, сосредоточить, организовать тыловое обеспечение. Здесь тоже были свои немалые трудности.

Планы воюющих сторон оказались прямо противоположными. Япония вела наступательные действия, стараясь установить государство на море. Россия намеревалась обороняться в Южной Маньчжурии и сдерживать японцев до подхода подкрепления из европейской части. И только через несколько месяцев русские генералы планировали начать наступление, сбросить врага в море, овладеть японскими островами и гнать противника до столицы Токио.

Что ж, как говорят, гладко было на бумаге… Однако теперь все это в прошлом. С началом боевых действий в войсках стала ощущаться резкая нехватка разведывательной информации. Несмотря на наличие нескольких штабов разных уровней, начиная от Главного и Главного Морского штаба и заканчивая штабом Маньчжурской армии, ни одному из них не удалось привлечь к сотрудничеству агентов, обладающих ценной развединформацией. Не была разработана система организации тайной агентуры в специфических условиях дальневосточного театра боевых действий.

Крупнейший специалист в области организации агентурной разведки генерал-майор Павел Рябиков в своей книге: «Разведывательная служба в мирное и военное время» писал: «Ненадежность тайной агентуры в мирное время, невозможность получить весьма жизненные и важные сведения о японской армии секретными путями привели к колоссальной ошибке в подсчете всех сип, кои могла выставить Япония, и к совершенному игнорированию резервных войск, неожиданно появившихся на театре войны».

До Русско-японской войны 1904–1905 годов в армии и на флоте не было профессиональных офицеров-разведчиков (их стали обучать в академии только после войны), военным и военно-морским агентам не ставились обязательные задачи по заведению тайной агентуры за границей, и в первую очередь, на территории вероятного противника. И как результат — дальневосточный театр военных действий оказался в разведывательном отношении не подготовленным к будущей войне.

Однако война началась, и Российская империя была вынуждена в нее вступить.

В феврале 1904 года командующим Маньчжурской армией назначен генерал от инфантерии Алексей Куропаткин, бывший до этого военным министром Российской империи. Разведку на театре военных действий осуществляло разведотделение его штаба.

Об уровне разведывательных данных, которыми обладал Куропаткин, ярко говорят телеграммы, которые он направлял в Петербург. Константин Звонарев приводит их в своей книге «Агентурная разведка».

«Все еще в неизвестности, где 2-я японская армия, — с тревогой сообщает Алексей Николаевич. — Можно предполагать, что часть 2-й армии высадилась в Корее». «Крайне желательно выяснить это достоверно». Представляете беспомощность командующего Куропаткина, который с Дальнего Востока просит Петербург выяснить, где же находится треклятая 2-я японская армия. Теперь он уже предлагает выяснить это через наших военных агентов «жертвуя большими суммами денег». А помните, тот самый Куропаткин не желал дать и малые суммы на приобретение ценных документов, создание агентурной сети. Выходит, пока гром не грянет… генерал не перекрестится.

Вот в такой сложной обстановке следовало разворачивать и налаживать разведку на Маньчжурском ТВД. Было решено, что она станет трехзвенной — дальняя разведка, разведка флангов и ближняя разведка.

Дальняя разведка предназначалась для сбора разведывательных сведений в самой Японии, а также в соседних странах — Корее и Китае. Она опиралась, в основном на зарубежные силы — военных агентов в Китае.