Олег Черенин - Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы

Тем временем из Берлина в Староград прибыл некий Кароль Мюллер, который начал изучать обстановку вокруг арестованной Савицкой и осуществлять выходы на людей, от которых зависели условия ее содержания под стражей. Польская дефензива, взявшая Мюллера под наблюдение сразу же после его приезда в город, через свою агентуру смогла установить его подлинное имя — Курт Браунер.

Тогда же в его разработку был введен подкомиссар политической полиции Старограда, который, выдавая себя за служащего тюрьмы, где содержалась Савицкая, начал торговаться, «набивая цену» за помощь в ее освобождении. По мере торга ставки возросли с 10 000 до 40 000 немецких марок.

Получив ответы на свои запросы из Центра, сотрудники политической полиции Старограда смогли установить государственную принадлежность разведки, на которую работали Браунер и Савицкая — РСФСР. Из полученных ответов следовало, что немец проходит по картотекам полиции нескольких стран как известный активист Коминтерна «Фриц». Было принято решение о его аресте и допросе с пристрастием. Нужно сказать, что, как исполнительный полицейский орган МВД, дифензива, в отличие от военных контрразведывательных структур, никогда не останавливалась перед применением пыток к задержанным. Арестованный через некоторое время Браунер начал давать показания. Первым был задержан некий студент Мирослав Подольский, который для освобождения Савицкой установил контакты с секретарями суда и прокуратуры в Старограде, соответственно, Беккером и Позорским.

По информации Браунера дефензиве удалось 19 января 1922 года в Тшеве задержать еще одного курьера советской разведки. На этот раз попалась София Хурхал, супруга известного фальшивомонетчика Яна Хурхала, отбывавшего наказание в тюрьме за свои противоправные деяния. Допросы участников дела и изучение маршрутов передвижения Софии Хурхал показали, что она осуществляла связь между львовской и данцигской резидентурами советской разведки. По приказу начальника политической полиции Поморья Лисовского во Львов для проведения расследования был направлен комиссар полиции [328] Halicki K. Działalność policji. S. 67. .

Уже 22 января сотрудниками львовского отдела политической полиции (IV/D) были проведены аресты Иеронима Петровского, Алексея Ганжи, Гжегожа Рыбака и Катажины Ревы. Проверка отпечатков пальцев Петровского показала, что в мае 1921 года он уже привлекался львовской полицией к ответственности по обвинению в шпионаже, которую тогда удалось избежать после выплаты выкупа в 200 тысяч польских марок. В разработках львовской полиции он значился как Шнейдер и Францишек Худя [329] В некоторых районах Польши использовалась разная валюта в зависимости от прошлой государственной принадлежности региона (Германия, Россия, Австро-Венгрия). .

После состоявшихся арестов разработка советских разведывательных резидентур продвинулась далеко вперед. Часть арестованных начала давать показания, из которых следовало, что центр советской резидентуры связи находится в Данциге. Кроме того, было установлено, что Подольским на советскую разведку был завербован майор Войска Польского Котульский, работавший преподавателем в варшавской военной школе. Им были переданы некоторые секретные документы, учебные пособия и другие методические разработки, использовавшиеся в обучении курсантов.

Через некоторое время дефензиве удалось выйти на след резидента советской разведки в Данциге и его помощника. Выяснилось, что руководителем разведывательного аппарата в городе был муж Марии Савицкой Антоний Савицкий. Под этой фамилией в регионе действовал один из первых кадровых разведчиков Красной армии уже известный нам Василь Дидушок (Василий Дидушек). Но к июню 1922 года он уже покинул Данциг, чтобы поселиться в Берлине по адресу Шенберг Хауптштрассе, 31.

Его ближайшим помощником и заместителем по резидентуре был студент данцигского политехнического института Ярослав Бабий. Вместо выехавших в Берлин Дидушка и Бабия в Данциге был оставлен другой советский разведчик — Андрей Давыдов (Чхеидзе). Под «крышей» фирмы «DARU» (Danzig — Russische Handelskompanie), что расположилась по адресу Ландфюр Эшенвег, 13, и начала действовать новая резидентура связи под руководством Давыдова.

Тем временем 22 мая 1922 года во Львове была задержана еще одна участница разведывательных операций в Польше Ольга Каращук. На этот раз у нее были обнаружены секретные документы Штаба командования округа (ДОК-VII) и переписка Петлюры с Евгением Петрушевичем. Разработка ее связей и привела позже к аресту еще нескольких агентов [330] Halicki K . Działalność policji. S. 66. .

Той же весной 1922 года польская дефензива установила, как она считала, канал информационного обмена между резидентурой Разведупра и литовской военной разведкой. Участниками «совместной» операции, как полагали поляки, выступили резидент советской военной разведки в Берлине Степанов и литовский агент по фамилии Брудер. Последний привлек внимание польской полиции своими частыми поездками в Данциг и Сопот, где проводил многочисленные встречи с поляками, прибывавшими в зону Вольного города. Контакт он поддерживал также и с Василем Дидушком. Насколько выводы польской разведки об установленном канале соответствовали действительности, основываясь только на факте контактов литовского агента с советской резидентурой, судить сложно, но другие свидетельства подтверждают такую возможность [331] Gajownik T. Op. cit. S. 492; Мисюк А. Указ. соч. С. 105. .

После ареста мужа Ольги Каращук Миколая в разных городах Польши было задержано еще несколько человек, с которыми он, по поручению Дидушка, поддерживал конспиративную связь. Сам Миколай Каращук, в прошлом урядник царской полиции, некоторое время проходил службу в политическом сыске независимой Польши во Львове и лично завербовал несколько агентов: Гашковского, Вольского, Малицкого, Кессер-Крауса, Мензиса.

Во времена становления советской разведки вербовочная работа была упрощена до предела. Вновь завербованным агентам, кроме информационных, ставились и вербовочные задачи. Обычно среди их знакомых и сослуживцев подбирались кандидаты, имевшие доступ к информации, интересующей советскую разведку. Часто вербовки проводили сами агенты. Учетная работа в Центре по лицам, попавшим в поле его зрения, еще только налаживалась, что вело к многочисленным провалам, подчас являвшимся следствием внедрения агентуры противника в сеть советской разведки.

В тот период достаточно распространенной была практика использования так называемых «вольных» агентов, то есть агентов, не обремененных формальными обязательствами перед разведкой. Имея доступ к документальной информации секретного характера, они просто предлагали советским разведчикам приобрести ее за деньги, после чего прерывали связь до следующего акта купли-продажи. Такие «вольные» агенты на тех же условиях сотрудничали с разведками других государств. Тот же самый Каращук, по данным дефензивы, поддерживал конспиративную связь с германской разведкой через разведывательное бюро доктора Зигфрида Вагнера, который в Данциге был известен как президент общественной организации «Данцигер-Хайматдинст».