Борис Шапталов - Как организовали «внезапное» нападение 22 июня 1941. Заговор Сталина. Причины и следствия

Экономика сталинского периода – мобилизационная. Это определение подтвердит любой сталинист. Этот термин – «мобилизационный» – подкупает своей нацеленностью, ведь не секрет, что современная «размобилизо-ванная» Россия «успешно» отстает от развитых стран и ее, некогда великую промышленную и научную державу, официально причислили к «развивающимся» государствам и включили в группу БРИКС в один ряд с Бразилией, Индией и Южной Африкой. Если так и дальше дело пойдет, то Россия может оказаться в группе БРЯК с Ямайкой во главе. Поэтому по идее нужен рывок из болота. И тут так к месту слова Сталина 1931 года о необходимости пробежать историческую дистанцию индустриализации за 10 лет, иначе сомнут. Все вроде бы так, да есть подводные коряги, которые не хотят принимать во внимание сторонники сталинской мобилизации. А именно: следует иметь в виду, что мобилизационная экономика по Сталину развивалась за счет искусственного снижения уровня жизни народа. Причем значительного, и после его смерти новому руководству пришлось его модель существенно видоизменять. Но решить проблему соревнования с капитализмом на этой стезе так и не удалось, и СССР, выглядевший на фоне процветавшего Запада бедным, рухнул. А как одновременно успешно развиваться и при этом наращивать жизненный уровень населения, сталинисты не знают, хотя этой тайной овладели многие страны, включая социалистический Китай. Современная хозяйственная система КНР, в отличие от маоистской мобилизационной модели, успешно решает как проблему создания супердержавы, так и роста жизненного уровня народа. И вообще, есть ли в современном мире успешная мобилизационная экономика? Нет! Ныне все успешные экономические системы, начиная с Японии, Южной Кореи, Китая и кончая Индией, основаны на других принципах. А сталинская была успешна только по одной причине – имелись возможности расходовать без счета огромные людские и природные ресурсы. Голодомор или ГУЛАГ были «нормой». Ныне такие «нормы» – дикость. Однако вместо того, чтобы изучить опыт вчера еще бедных азиатских стран, которые осуществили рывок без массовой траты людей и ресурсов, вспоминают благословенные времена товарища Сталина.

Всемирно известный нобелевский лауреат академик И.П. Павлов в речи, посвященной 100-летнему юбилею И.М. Сеченова, сказал: «Мы живем под господством жестокого принципа: государство, власть – все, личность обывателя – ничто… (Но) Без Иванов Михайловичей с их чувством достоинства и долга всякое государство обречено на гибель изнутри, несмотря ни на какие Днепрострои и Волховстрои». И разве Павлов не оказался прав? А в 1934 году в письме на имя Совета народных комиссаров он констатировал: «Я все более вижу сходство нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий». И закончил так: «Не один же я так чувствую и думаю. Пощадите же родину и нас».

Нет, не пощадили. Иные и сейчас не хотят щадить.

Почитатели Сталина постоянно взывают к его тени, как к гению, не понимая, что государство не должно зависеть от гения. Все державы, что создавались и покоились на авторитете гениального вождя – Александра Македонского, Аттилы, Карла Великого, Чингисхана, Тимура, – рушились после его смерти. Гения не купишь на базаре, и, когда государство стоит на плечах одного человека, а ему на смену приходят подражатели, толку не будет.

Сталин выстроил вождистскую систему правления, и его «карликовые» преемники (а никаких других при Сталине быть не могло) с ролью «вождей», естественно, не справились. Но даже если найти «великого политика», тот же Сталин показал, что одним неверным решением, каким-нибудь «внезапным нападением» он может поставить государство на грань катастрофы и никто ему перечить не посмеет. Та же история случилась с такими вождями, как Наполеон и Муссолини с Гитлером. После первоначальных успехов они привели свои государства к гибели. Оттого большинство стран даже с тысячелетними патриархальными традициями вроде Китая, Японии, Индии отказалось от практики вождистского правления, как слишком непредсказуемого. Но для немалого числа умов в России ни чужой, ни свой опыт не впрок.

В утешение можно отметить, что как создать сильное государство и обеспечить рост жизни населения, не знают и такие принципиальные антивождисты, как российские либералы, что рулят экономикой страны с 1992 года. Созданная ими система паразитарна и покоится на эксплуатации советского наследия и природных богатств России под маркой «великой энергетической державы». А упования на прогресс связаны с бесконечными «реформами», в надежде, что если не с десятого, то с двадцатого раза они дадут искомый результат, если, конечно, подсобит иностранный капитал, который сделает за них остальное.

Получается дурная альтернатива – либо царство восточной деспотии, либо периферийный паразитарный капитализм. Третьего варианта почему-то не просматривается, хотя его освоили с полдюжины некогда «навсегда отсталых» государств Восточной Азии. У нас же социальная мысль ходит по кругу.

В советское время мифологическое мышление среди людей можно было объяснить нехваткой информации. Лакуны заполнялись домыслами по принципу: «бабушка рассказала внуку все, как было». Но наше время показало иное: склонность к мифологии – атрибут человеческого сознания. Мифология – способ объяснения мира, исходя из выбранной идеологии. Такому типу мышления не важно «как было», важно «чтоб было так, как хочется». Такой способ видения мира позволяет объяснять сложнейшие проблемы простыми фигурами речи: «Троцкий – демон революции, потому что хотел пожертвовать народами России ради мировой революции», «Сталин вынужден был пойти на репрессии, потому что время было суровое, а враги строили козни» и т. д. В таком подходе нет ничего удивительного, потому что поиск истины всегда процесс сложный, а хочется получить ясные ответы сразу и без напряга. Пример: прочитал в Интернете комментарий: «Я уважаю Сталина хотя бы за то, что он потребовал назад Аляску. А когда США отказали, то отказался платить долг за ленд-лиз. С этого началась холодная война». Даже если этому человеку доказать, что никаких Алясок Сталин назад не требовал и холодная война началась по другим причинам, то данный индивид высосет миф из другого пальца и продолжит «уважать» Сталина. Главное – идеологический посыл, а факты подберем. Что делать, если сердце болит за увядающую страну, а был бы Сталин – расстрелял бы предателей и начал новую индустриализацию. Все просто и, главное, понятно. А разве не показательно следующее суждение: «На самом деле многое из того, что мы привычно причисляем к «ужасам», – это просто техническая необходимость и больше ничего. Ужасы сталинизма, конечно, были, но не надо забывать, что живем мы сегодня на том, что было создано при ужасах и благодаря ужасам, – такая вот неприятность. Тем еще заделом живем и его проматываем. К тому же, вполне вероятно, те ужасы отвратили от нас еще большие ужасы – полного распада и уничтожения…» [114]