Олег Фейгин - Цепная реакция. Неизвестная история создания атомной бомбы

В Лос-Аламосе были построены сотни лабораторий, в которых занимались различными исследованиями перспективных схем компоновки атомных боезапасов, расчетами критических масс и способов подрыва А-бомб.

Осенью 1942 года генерал Гровс в торжественной обстановке и в присутствии всего своего «штаба» предложил ведущему американскому ядерщику Роберту Оппенгеймеру возглавить научную работу по созданию атомного оружия.

Считается, что первое в мире испытание ядерного боеприпаса под претензионным названием «Троица» (Trinity), произошло 16 июля 1945 года в американском штате Нью-Мексико, на полигоне Аламогордо. Там был взорван плутониевый безоболочечный боезапас имплозивного типа, названный «Штучка», или «Приспособление» (Gadget), эквивалентом около 21 килотонны тротила.

Имплозивная схема подрыва включала генерацию сверхкритического состояния при обжатии делящегося материала сфокусированной ударной волной от обычной химической взрывчатки. Для фокусировки сходящейся ударной волны использовался принцип так называемых взрывных линз из «быстрой» и «медленной» взрывчаток, включавших триаминотринитробензол (ТАТВ) и баратол (смесь тринитротолуола с нитратом бария). Это предполагало одновременный высокоточный подрыв по периметру ядерной боеголовки, что составляло труднейшую задачу для атомной инженерии.

Команда Оппенгеймера заняла центральную лабораторию в Лос-Аламосе, зашифрованную как «Участок Y». Именно там родились на свет проекты разнообразных атомных агрегатов под названиями «Агрегат», «Штучка», «Машина», «Аппарат» и «S-1». Урановую бомбу, воплотившую в себе принцип взрывного сжатия в орудийном стволе, почему-то окрестили «Большой худышкой», а плутониевый боезаряд с объемным центральным сферическим ядром сразу же прозвали «Толстяк». В дальнейшем по мере компактификации труба «Большой худышки» превратилась в «Малыша».

Таким образом, по официальной версии, «Манхэттенский проект» успешно завершился созданием трех разнотипных атомных бомб, включая плутониевую «Штучку», взорванную при самом первом ядерном испытании «Тринити» 16 июля 1945 года, уранового «Малыша», сброшенного на Хиросиму 6 августа 1945 года и плутониевого «Толстяка», сброшенного на Нагасаки 9 августа 1945 года. Странности начались после этого, ведь при переходе на отработанные во время реализации «Манхэттенского проекта» технологии производства ядерных боеприпасов прошел довольно продолжительный срок. Между тем «Тринити» и боевое применение атомного оружия отделяет всего лишь месяц. Все это не очень понятно с точки зрения ядерной технологии, ведь получается, что летом 1945 года изготовлялось сразу три различных ядерных боеприпаса, настолько разных, что успешное испытание одного из них вовсе не гарантировало штатный подрыв в полевых условиях остальных. Фактически тут требовалось бы целых три ядерных проекта, что было бы нереально даже для экономики США.

Тем более не ясно, почему после успешного подрыва всех трех типов ядерного боезаряда в рамках «Манхэттенского проекта» Гровс тут же не приступил к серийному выпуску частично модифицированных по результатам испытаний А-бомб? Ведь сразу после разгрома Германии и Японии перед англо-американскими союзниками начал возникать призрак будущей холодной войны с Советским Союзом. К тому же уже осенью 1945 года Государственным комитетом обороны СССР было принято несколько беспрецедентных научно-технических и организационных решений, в соответствии с которыми начал разворачиваться советский атомный проект. Стали возникать новые институты, заводы, опытные производства, горно-обогатительные комбинаты и рудники. Конечно же, подобная активность была зафиксирована как английской, так и американской разведкой и вызвала очень большую обеспокоенность у союзников.

Целью испытаний было определить эффект воздействия атомного оружия над и под водной поверхностью. Планировалось совершить три взрыва, но реально произошло два – бомба «Эйбл» мощностью 23 килотонны взорвалась на высоте 158 метров, а бомба «Бейкер» – на глубине 27 метров. Третья бомба, «Чарли», не была взорвана из-за возросшей опасности радиоактивного заражения и неэффективности процедур дезактивации.

Тем не менее даже в такой напряженной политической обстановке Соединенные Штаты сумели провести новые испытания атомной бомбы только летом следующего года, и то не совсем удачно. Эти испытания под кодовым названием «Перекрестки» состоялись на одном из атоллов Маршалловых островов, бывших в то время подопечной территорией ООН под управлением США, в присутствии прессы и многочисленных зарубежных наблюдателей. Из Советского Союза присутствовали руководитель циклотронной лаборатории Радиевого института АН СССР Михаил Григорьевич Мещеряков, эксперт при представителе СССР в Комиссии ООН по контролю над атомной энергией Семен Петрович Александров и начальник секции отдела проектирования ЦНИИ кораблестроения, капитан 2 ранга Александр Михайлович Хохлов.

Именно Хохлов как аккредитованный корреспондент «Красной звезды» впоследствии неоднократно подчеркивал странные обстоятельства, сопутствующие операции «Перекрестки». По его словам, сложности подрыва боезапаса и несколько «фальстартов» инициации имплозии производили впечатление какой-то лихорадочной поспешности в демонстрации явно недоработанных конструкций ядерного боезапаса. Это тем более было странно, что в данном случае декларировалась не испытание новых А-бомб, а исследование их тактико-технических характеристик в новой среде применения на морском театре боевых действий. По своей конструкции эти боеприпасы были очень близки к «Малышу», сброшенному на Хиросиму. Непонятно было и почему под надуманным предлогом отменили испытание первой ядерной торпеды «Чарли».

Хохлов рассказывал, что в среде иностранных журналистов ходили слухи, что отмена третьей части испытаний связана с глубокими конструктивными недостатками, обнаруженными в А-бомбе «Чарли». Это было тем более непонятно на фоне деклараций американской стороны о начале серийного выпуска ядерных боеприпасов. Кроме того, кавторанг Хохлов присутствовал при любопытном эпизоде, когда американские журналисты оживленно обсуждали тот факт, что картина разрушения «кораблей-мишеней» на Бикини очень напоминает последствия некоего таинственного взрыва, произошедшего летом 1945 года где-то посредине Атлантики. Через год, летом 1947 года, прошла еще одна серия испытаний А-бомб, и только после этого было официально объявлено, что в американские арсеналы стали поступать первые ядерные боеприпасы.