Петр Стефанович - Бояре, отроки, дружины. Военно-политическая элита Руси в X–XI веках

Так или иначе, сообщение арабского писателя X в. Гардизи о том, что в полюдье русь ходит группами по 100–200 человек, можно сопоставить с другой цифрой – той, которая была получена в результате сопоставления договора 944 г. и данных трактата «De Ceremoniis» Константина Багрянородного. Исследование этих данных показало, что правящую верхушку руси в середине X в. составляли 25 «архонтов» – главы неких полунезависимых территориальных образований, признающие верховную власть киевского князя. Умножив 25 на 100 или 200, можно думать, что мы получим приблизительное представление о численности военного класса Руси в середине X в., включая как «мужей», которые служили «архонтам», так и военных слуг тех и других. Этот класс, получается, насчитывал несколько тысяч человек, и, очевидно, большую его часть составляли военные слуги, а меньшую (вероятно, несколько сотен или, во всяком случае, существенно менее тысячи человек) – те люди («мужи»), которые позднее составили слой боярства.

В главе III настоящей работы были представлены количественные данные о корпусах профессиональных воинов, которые содержали князья Руси в X–XI вв. Эти корпуса насчитывали, вероятно, приблизительно до тысячи человек или даже несколько больше в начале XI в. и до 800 человек в конце этого столетия. Эти «большие дружины» рассматривались современниками как нечто выдающееся по размеру, а значит, можно думать, что по тогдашним меркам несколько сот хорошо вооружённых воинов, для которых военная деятельность представляла основное занятие, – это уже много. Кроме княжеских отроков-гридей такими воинами могли быть только бояре и, возможно, некоторые из военных слуг виднейших бояр. Надо думать, что в 1093 г., когда у киевского князя было 800 своих отроков, киевских бояр было значительно меньше.

Относительно самих бояр более или менее достоверные данные происходят из времени позднейшего.

Большое значение имеет сообщение Галицко-Волынской летописи (в составе ИпатЛ) об уничтожении верхушки Галицкой земли несколькими черниговскими князьями, которые на короткое время вокняжились в Галиче и пытались укрепить там свою власть. Сообщение в ИпатЛ датировано 6716 (1208) г., но в действительности события произошли в 1211 г. По летописи, черниговские князья, братья Игоревичи, «съвѣтъ же створиша на бояре галичкыи, да избьють и[х]. По прилучаю избьени быша. И убенъ же быс(ть) Юрьи Витановичь, Илия Щепановичь, инии велиции бояре. Убьено же быс(ть) ихъ числомъ 500, а инии разбѣгошася» [1085]. Если понимать этот текст прямо (и не предполагать ошибок в передаче цифр), то надо сделать вывод, что в Галиче было более пяти сотен бояр – пятьсот были убиты по приказу князей, а ещё некоторые другие убежали. Однако, вряд ли такое понимание оправдано.

Во-первых, подозрения вызывает сама цифра – слишком она круглая. Во-вторых, 500 человек представителей высшего социального слоя– это всё-таки кажется слишком много даже для такой большой и экономический развитой территории, как Галицкая земля. В-третьих, автор текста специально выделяет среди убитых двух по именам и определяет их вместе с некоторыми другими как «великих бояр». Значит, среди убитых были довольно существенные различия, чтобы некоторых из них определить как особо выдающихся («великих») – другие, очевидно, были менее богатые, знатные и т. д. И являлись ли на самом деле все пять сотен убитых людей «боярами галичскими», можно усомниться. Вполне возможно, что кроме бояр пострадали и их слуги-отроки (особенно, если кто-то из бояр попытался оказать сопротивление), и богатейшие горожане. Обычно в Средние века политические репрессии затрагивали не одного человека, а всю его семью и даже дальних родственников (кланы).

Так или иначе, цифру 500 надо воспринимать лишь как самый верхний допустимый, мыслимый и правдоподобный для современников, предел количества относительно повышенных социальных слоев Галицкой земли. В действительности, «бояр галичских» в смысле людей знатных, богатых, влиятельных и имеющих доступ к центральной власти было в Галиче скорее всего гораздо меньше. Как и во многих других свидетельствах средневековых источников (ср., например, выше в главе III о численности «больших дружин»), здесь достоверной надо воспринимать не столько конкретную цифру, сколько её порядок – в данном случае сотни.

Тем не менее, цифра эта не была взята с потолка, и тот факт, что счёт бояр в крупнейших землях-княжествах Руси XII–XV вв. должен был вестись в самом деле на сотни, подтверждает одно более позднее свидетельство. Оно относится к Новгороду первой половины XIV в., когда этот город был, вероятно, самым большим и богатым среди всех древнерусских городов, однако, не настолько огромным, чтобы его нельзя было сопоставить с тем же Галичем или другими большими городами начала XIII в., до монгольского разгрома и установления зависимости от Орды.

В 1331 г. в Новгороде произошёл конфликт между горожанами и немецкими купцами, и последние подробно написали о ходе и разрешении этого конфликта в специальном послании в Ригу. В этом послании, составленном по горячим следам, описывается, как в ходе улаживания споров немцам пришлось иметь дело с новгородским вечем и отдельными представителями как веча, так и разных групп горожан. В частности, упоминается и посланник от каких-то «300 золотых поясов» (ССС guldene gordele) [1086].

В историографии высказывались различные мнения по поводу того, что за люди в Новгороде могли скрываться за обозначением «золотые пояса», но наиболее убедительной представляется мысль А. И. Никитского, недавно подкреплённая новым переводом немецкого документа и исследованием П. В. Лукина, что немцы в данном случае общались с олигархической верхушкой города [1087]. Формально Новгород представляло вече, в котором участвовали самые широкие круги городского населения, но практически во многом политику и внутригородскую жизнь определяло неформальное руководство богатейших и влиятельнейших лиц города – новгородских бояр. Их автор послания и назвал «золотыми поясами», а было их, получается, всего около 300 человек.

Этой цифре можно найти косвенное подтверждение в подсчётах населения и размеров землевладения, которые делаются на основе изучения новгородских писцовых книг конца XV – первой половины XVI в.

Население Новгорода в конце XV в. оценивается в 32 с лишним тысячи человек [1088]. По оценкам К. Гёрке, основанным на летописных и археологических данных в сравнительно-историческом контексте, численность Новгорода в конце XIV в. составляла около 25 тысяч человек [1089]. Городская община в 20–25 тысяч человек вполне могла иметь верхний социальной слой численностью около или несколько больше 1 тысячи человек (если считать этих трёхсот бояр с их семьями). С другой стороны, известно, что до конфликта с Москвой и «выводов» в конце XV в. в Новгородской земле насчитывалось немногим более 2 тысяч светских землевладельцев. Из них 43 человека имели владения размером свыше 500 коробей, а 244 (включая этих 43) – свыше 100 коробей, причём количество тех, кто владел менее 100 коробей, резко увеличивается (до нескольких сотен) – то есть где-то здесь лежит явный водораздел между крупным землевладением и средним-мелким [1090]. Исходя из этих категорий землевладения (полученных, конечно, более или менее условным разделением по сотням коробей), можно предположить, что к первой категории принадлежали виднейшие бояре, «правящая верхушка» Новгорода («великие бояре» по терминологии галицкого летописца) [1091], а все, кого можно было бы вообще назвать боярами – ко второй. Случайно ли, что цифра в 244 оказывается очень близка к 300?