Петр Черкасов - Шпионские и иные истории из архивов России и Франции

Кончается статья П. Черкасова вопросом: “Интересно было бы узнать, как сложилась дальнейшая жизнь…” И вот судьба, я как раз в Париже и могу ответить.

Иосиф Захарович Гольденберг (тут в КГБ недоработали – инициалы не И. С., а И. З.) был от преподавания отлучен, живет в Пущине, работал до последнего времени библиотекарем в академическом институте. (И все же слава Академии: всегда там находились порядочные люди, которые могли приютить.) Прекрасный знаток словесности, недавно опубликовал книгу интересных стихов.

Мешанин и Попов после некоторых мытарств все же построили свою жизнь, сохранив специальность. Мешанин – знаток языков, переводчик. Попов – физик. Несколько лет назад встречал их в Новосибирском Академгородке.

Алик Петрик… Не знаю почти ничего. Через несколько лет после событий прочитал в “Новом мире” записки Виктора Некрасова, в одном из персонажей которых безошибочно узнал Алика. Они в Киеве встретились и подружились. Помню отрывочно только несколько стихов.

В нашей компании был еще Вадим Делоне. Мы не стали его брать с собой и вообще посвящать в дело, потому что на нем висел условный срок. Но свою судьбу он все равно нашел через полгода на Красной площади.

Я… Мой отец, украинский историк и писатель Николай Васильевич (Микола) Горбань, проведший много лет в ссылке, сидевший в тюрьмах, рассказывал как-то, что в тобольской ссылке вместе с ним ходил отмечаться один анархист – с дочкой – и подшучивал: “Микола, я помру – за меня дочка отмечаться будет, а ты помрешь – кто за тебя пойдет отмечаться?” Пришлось мне не сладко, но не ужасно тоже. Везло все время на хороших людей. Жалко, не обо всех есть место сказать. Но вот два имени. В. К. Арзамасцев был директором профтехучилища в Омске, которое я после изгнания из университета закончил. Рекомендовал меня к восстановлению в Новосибирском университете. На его характеристику пришел оскорбительный ответ: дескать, не вам о Горбане судить (дело в том, что я никогда не каялся, нет, не из какой-нибудь особой идейности, а просто, чтобы не потерять целостность души – потом бы себе не простил). А он тем временем стал секретарем горкома комсомола, и ответ вернулся к нему. Собрал горком, приняли решение – рекомендовать в местный пединститут. Опять же без покаяний – просто считал, что способному человеку надо учиться.

Другой, Г. С. Яблонский, – сам “подписант” (письмо 46-ти, против процесса Гинзбурга и Галанскова, Новосибирский Академгородок), сам с проблемами, четырежды устраивал меня на работу. И три раза выгоняли все по тем же причинам. Кем только я не был – и токарем, и актером, и ночным сторожем, но в основном научным “негром”: писал чужие статьи и диссертации.

Сейчас все в порядке, сотни статей, полтора десятка книг, есть уже литература “о”. Меня иногда спрашивают: “Не жалко ли: ведь если всю энергию, затраченную на поиски работы, на работу не по специальности, – да на науку, то где бы ты сейчас был?” Отвечаю: не жалко. Я по убеждению не вполне правозащитник и не вполне демократ. Сократа приговорили вполне демократично – и что? Но я считаю, что человек может не повиноваться власти, если власть терзает людей. И если тошнит, и если ты не с ними, то можешь и на площадь – потом дышать легче будет. Зачем, ведь не изменишь ничего, ведь не думали же мы, что Гинзбурга с Галансковым освободят. Нет, но что-то мы изменили – другие увидели, что можно быть собой и встать против. И в августе 68-го в Новосибирском Академгородке уже другие повторили протест. И снова все узнали, что власть над духом не властна».

В мае 2013 года исполнилось бы 100 лет одному из самых известных агентов советской внешней разведки Дональду Маклэйну 304, входившему в знаменитую «кембриджскую пятерку». Он умер в Москве 7 марта 1983 года на семидесятом году жизни. О работе Д. Маклэйна на советскую разведку известно гораздо больше 305, нежели о «советском» периоде его жизни. Между тем более тридцати лет из прожитых им шестидесяти девяти Маклэйн провел в СССР. Об этой второй жизни бывшего разведчика, ставшего крупным ученым, и пойдет речь в данном очерке, написанном на основе документов из архива Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО РАН), где он проработал более двадцати лет.

6 июля 1961 года в ИМЭМО появился новый научный сотрудник – высокий представительный мужчина лет пятидесяти, с хорошими манерами. Звали его Марк Петрович Фрейзер. По-русски он говорил с заметным акцентом, выдававшим иностранца. В институте быстро поняли, кто он на самом деле. Все западные СМИ начиная с 1951 года, когда руководитель американского департамента МИД Великобритании Дональд Маклэйн бежал в СССР, часто писали о нем, публиковали его фотографии. За десять лет, истекших со времени его бегства, на Западе было выпущено несколько книг о Маклэйне и его кембриджских товарищах – Киме Филби и Гае Берджессе, тоже агентах советской внешней разведки. Разумеется, многие сотрудники ИМЭМО, бывая на Западе, были знакомы с этими публикациями.

Из автобиографии Дональда Маклэйна, написанной им в 1972 году:

«Родился 25 мая 1913 г. в Лондоне, Англия. Отец, шотландского происхождения, был юристом и политическим деятелем от партии либералов. Он занимал пост министра просвещения Англии в 1931 – 1932 гг. Умер в 1932 г. Мать умерла в 1964 г. в Англии. Старший брат погиб на войне в 1942 г. Второй брат умер в Новой Зеландии в 1970 г. Сестра и младший брат живут в Англии.

Я учился в платной средней школе-интернате в 1920 – 1931 гг. и в Кембриджском университете в 1931 – 1933 гг. Вступил в Коммунистическую партию Великобритании студентом в 1932 г. Учился в Лондонском университете в 1933 – 1934 гг. По образованию – специалист по Франции и Германии. В 1934 г. вступил в английскую дипломатическую службу, в которой служил до 1951 г. Служил заведующим отделом США МИД Англии. С 1948 г. имел ранг советника.

Женился в Париже 10 июня 1940 г. в период службы в английском посольстве в Париже на Марлинг Мелинде, американского гражданства. Сыновья родились в 1944 и 1946 гг. в Нью-Йорке, США, в период службы в английском посольстве в Вашингтоне. Дочь родилась в Лондоне в 1951 г.

Приехал в СССР в 1951 г. Жена и дети – в 1953 году. По просьбе компетентных инстанций принял фамилию Фрейзер Марк Петрович…» 306

Сын видного британского политика Дональд Маклэйн, увлекавшийся коммунистическими идеями, был завербован советской разведкой в августе 1934 года, при посредстве своего студенческого приятеля Кима Филби, в свою очередь завербованного в июне того же года 307. Поначалу он получил агентурный псевдоним «Вайзе», затем – «Стюарт», а впоследствии – «Гомер».

Сам Маклэйн объяснял свое решение отчетливо сознававшейся им нараставшей угрозой фашизма. Маклэйн видел, что правительство его страны не только не понимает всю степень этой угрозы, но даже пытается заигрывать с нацистской Германией и фашистской Италией. К тому же и в самой Англии в то время наблюдался подъем фашизма, влиянию которого подверглась даже часть британского правящего класса.