Александр Север - Мост шпионов. Реальная история Джеймса Донована

«Дорогой Джим!

Хотя я не коллекционер старых книг и не юрист, я полагаю, что две старые, изданные в XVI веке книги по вопросам права, которые мне удалось найти, достаточно редки, чтобы явиться ценным дополнением к вашей коллекции. Примите их, пожалуйста, в знак признательности за все, что вы для меня сделали.

Надеюсь, что ваше здоровье не пострадает от чрезмерной загруженности работой.

Искренне ваш Рудольф».

К письму были приложены два редких издания «Комментарии к кодексу Юстиниана» на латинском языке.

Донован очень гордился этим подарком и полностью поместил письмо Абеля в своей книге…».

Источник: Тишков А.В. Рудольф Абель перед американским судом. – М., 1971. – С. 68–71.

В августе 1957 года решением Бруклинской ассоциации адвокатов совладелец юридической фирмы, которая специализировалась на помощи страховым компаниям, Джеймс Донован был назначен в качестве защитника Рудольфу Абелю. Возможно, что его выбрали именно из-за того, что в годы второй мировой войны он служил в УСС (Управление специальных служб – предшественник ЦРУ), причем не юристом на территории США, как он сам потом напишет в своих мемуарах, а оперативником в Европе.

На протяжении всего времени нахождения подзащитного на территории США адвокат вел дневник, где фиксировал основные события. Возможно, он решился на такой шаг, планируя в будущем написать книгу. А может, просто решил сохранить для себя это необычное дело. Ведь он впервые защищал интересы коллеги по шпионской работе. В любом случае, его дневник, который стал основой книги «Незнакомцы на мосту», наверное, единственный документ, где так подробно и объективно описан процесс подготовки обмена. Поэтому при написании данной главы основным источником была данная книга.

Согласно записям в дневнике Джеймса Донована, идея обменять Рудольфа Абеля на Фрэнсиса Пауэрса была высказана в редакционной статье нью-йоркской газеты «Дейли ньюс» 11 мая 1960 года 136. Впрочем, на эту идею тогда мало кто обратил внимание. Никита Хрущев потребовал от Соединенных Штатов немедленных извинений и наказания лиц, ответственных за «недопустимые провокационные действия военно-воздушных сил США». Также руководитель Советского Союза предупредил, что в противном случае будет вынужден отказаться от участия в совещании Большой четверки, которое должно было вскоре начаться в Париже. Заседание четырех лидеров все же состоялось и продлилось три часа пять минут, но на нем было принято лишь одно решение: совещание нужно отложить. Эйзенхауэр, конечно, отказался извиниться, и совещание в верхах провалилось прежде, чем началось.

Поэтому идея об обмене американского летчика на советского разведчика оказалась вне зоны внимания Москвы и Вашингтона, хотя, справедливости ради отметим, что еще в начале марта 1958 года Донован в ходе встречи с директором ЦРУ Алленом Даллесом предложил последнему рассмотреть вопрос о возможности обмена Абеля на американских агентов, задержанных на территории СССР, или граждан США, находящихся в заключении на территории Китая. Через несколько недель после этой встречи адвокат узнал, что «государственный секретарь, руководитель Госдепа (Джон Даллес – прим. авт.)) настроен против всяких переговоров, касающихся обмена Абеля, если он не будет признан русскими. Если они хотят сделать такое предложение, то могут обратиться к ним через соответствующие каналы в государственном департаменте» 137.

Поясним, что только 12 июня 1958 года глава консульского отдела посольства СССР в США С. Вешунов признал, что хотя Абель не числится среди советских граждан, но он может написать письмо своей семье, «которая предположительно проживает или проживала на территории СССР, мы просим направлять письма вашего подзащитного в консульский отдел посольства. Консульский отдел попытается принять меры к розыску его семьи с тем, чтобы передать его письма» 138.

После этого Министерство юстиции США дало свое согласие на переписку между Абелем и его супругой. Впрочем, процедура доставки писем была сложной. Написанное Абелем в середине июня 1958 года письма его жена получила спустя несколько месяцев. А ответ от нее он получил вначале декабря 1958 года.

В изданной в 2011 году в Великобритании книге Джайлса Уиттела «Мост шпионов», которая была посвящена обмену Пауэрса на Абеля, утверждалось: «Сотрудница КГБ, назвавшаяся женой Абеля по имени Хелен, регулярно направляла письма американскому адвокату Джеймсу Доновану, который передавал их администрации тюрьмы в Атланте, где сидел ее мнимый муж, а копии пересылал в ЦРУ. На конвертах стоял штемпель почтового отделения в Лейпциге, а письма «жены» писал по-немецки Юрий Дроздов, который также фигурировал в них как двоюродный брат заключенного Юрген Дривс». Тогда он имел звание майора и был сотрудником Управления «С» (нелегальная разведка) Первого главного управления (внешняя разведка) КГБ. Позже он возглавит это управление 139.

Спустя год, 28 июля 1959 года, Донован получил лаконичное письмо из Министерства юстиции США, где сообщалось следующее:

«Мы хотим сообщить вам о том, что министерство приняло решение принципиального характера: лишить Абеля впредь привилегии вести переписку с кем-либо за пределами Соединенных Штатов Америки, в т. ч. и с лицами, выступающими в качестве жены и дочери… Это наше решение основано на убеждении в том, что предоставление Абелю – осужденному советскому шпиону – возможности продолжать в дальнейшем переписку с людьми из стран советского блока не будет соответствовать нашим национальным интересам» 140.

Несмотря на то, что Абелю была запрещена переписка с семьей, его супруга могла свободно писать Доновану, чем она и воспользовалась, отправив ему послание, которое было предназначено для председателя Верховного суда Эрла Уоррена. Дело в том, что в конце марта 1960 года Верховный суд должен был рассмотреть апелляцию по приговору Абеля.

В письме, которое он получил 20 февраля 1960 года, во-первых, была просьба о снисхождении и помиловании:

«…Неизвестная вам больная женщина с разбитым сердцем берет на себя смелость отнять у вас немного вашего драгоценного времени, чтобы просить о помощи в деле, которое является для нее вопросом жизни и смерти… К несчастью, мне не известны ни обстоятельства дела, ни степень вины моего мужа… но я уверена, что он не мог совершить никакого преступления, ибо в мире мало таких честных, добрых и благородных людей, как Рудольф. Мне кажется, что суть дела не в нем, а скорее в тех ненормальных, напряженных отношениях, которые сложились между странами Востока и Запада. Мой муж – простой, обыкновенный и очень хороший человек – всего лишь жертва, игрушка беспощадной судьбы…».