Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 3

В записке от 23 мая 1934 г., направленной наркому внутренних дел Ягоде, руководителям наркомата Прокофьеву, Агранову и Гаю, заместитель начальника иностранного отдела ОГПУ А.А. Слуцкий доложил, основываясь на полученных достоверных данных, что генерал Шатилов, начальник 1-го отдела штаб-квартиры РОВС, обратился к генералу Миллеру с предложением обсудить вопрос: не следует ли организовать покушение на Троцкого? Миллер согласился и попросил Шатилова представить свои соображения. Но когда Шатилов доложил предварительные наметки, Миллер заявил ему, что вопрос о подготовке покушения на Троцкого передает одному из своих ближайших сподвижников — Фоку, бывшему генералу царской армии.

Из записки видно, что высшее руководство РОВС, хотя и с оговорками, необходимыми для маскировки подобного дела, отнеслось к проекту уничтожения Троцкого с энтузиазмом. Однако не совсем ясно, кто кроме белой эмиграции стоял за этим шагом. Мог ли быть в этом заинтересован кто-то из зарубежных покровителей РОВС? Это пока продолжает оставаться загадкой, а различные догадки не подкрепляются документально.

Вместе с тем с самого начала в руководстве РОВС, как следует из приведенного документа, возникли трения по поводу проведения теракта. Идею теракта отстаивал генерал Шатилов. Заключение же по проекту операции Миллер поручил сделать Фоку. Это не могло не вызвать между ними отчужденности, которая в дальнейшем отразилась на ходе операции.

Летом 1933 года, когда вопрос о покушении на Троцкого рассматривался в треугольнике Миллер-Шатилов-Фок, сам Лев Давидович Бронштейн, он же Троцкий, находился на юге Франции. Троцкий искал уединения и спокойного места, где мог бы отдохнуть, оглядеться и привести в порядок свои мысли и планы. Курортное местечко Руайян в устье реки Дордонь, впадавшей в Бискайский залив, кажется, отвечало самым придирчивым требованиям. Без лишней шумихи, но с охраной он перебрался на курорт, снял апартаменты в старенькой гостинице и начал регулярно ходить к местному источнику пить минеральную воду. Появление Троцкого в Руайяне обрадовало тех, кто готовил покушение, а поведение «дачника» породило иллюзии легкого осуществления теракта. Но белоэмигрантские террористы переоценили свои силы. Троцкого охраняли плотно и надежно.

При реализации плана по уничтожению Льва Троцкого Фок высказал Миллеру свое мнение, что операцию целесообразно проводить без участия в ней Шатилова. Подразумевалось, что Шатилов в последнее время вел себя заносчиво и в случае успеха мог возомнить о себе бог весть что. Тогда призвать его к порядку будет еще труднее. Миллер поддерживал его. Фок предложил поставить во главе операции известного ему генерала Туркула, уже имевшего богатый опыт в подобных делах. Миллер не стал возражать. С инструкциями Фока Туркул приступил к исполнению задуманного. С этой целью он вызвал к себе Н.И. Сподина, бывшего штабс-капитана, служившего под командой генерала Маркова, который постоянно хвастал в кругу офицеров, что готов во имя спасения Родины пойти на любое дело. В 1932 году он с боевиками в Женеве уже участвовал в попытке покушения на наркоминдела М.М. Литвинова, закончившейся безрезультатно. После сдачи экзаменов в Руайянском университете Сподин временно работал на автомобильном заводе «Ситроен» в Булонь-Бийанкуре, под Парижем.

В первых числах августа Н.И. Сподин переступил порог кабинета Туркула. Генерал принял террориста как старого друга и спросил, готов ли штабс-капитан, как и прежде, послужить Отчизне?

— Так точно, Ваше Превосходительство!

Туркул попросил Сподина придвинуться поближе: разговор будет носить конфиденциальный характер. Туркул разъяснил, что надо срочно выехать в Руайян для ликвидации Троцкого. На оперативные расходы Туркул выдал Сподину 4 тыс. франков.

Задание не вызывало у Сподина ни тени сомнения. Второе лицо в Октябрьской революции, один из создателей Красной Армии, Троцкий не мог не вызывать ненависти у офицера-белоэмигранта.

Но Сподин выразил легкое беспокойство по поводу неясности обстановки. Он поинтересовался у Туркула, есть ли какие-либо оперативные сведения о местонахождении Троцкого, распорядке его дня, количестве охраны.

Туркул недовольно поморщился: «Действуйте по обстановке. Городок небольшой, и я надеюсь, что у вас не будет помех. В случае необходимости вышлем еще людей, дайте знать. Все, что требуется, — это убить Троцкого».

Туркул проводил террориста до дверей.

Хранящиеся в архиве внешней разведки документы свидетельствуют о легковесности «плана» РОВС.

Сподин на три дня остановился в Клермон-Ферране, находившемся в двух-трех часах езды от Руайяна. Ежедневно городским транспортом он выезжал в курортное местечко и гулял там, изучая обстановку. Свой браунинг Сподин припрятал в надежном месте.

В конце первой декады августа Сподин встретил наконец Троцкого. Террорист сидел в городском парке напротив источника. С противоположной стороны подошел человек и стал пить воду. Вокруг расположилась охрана, внимательно наблюдая за входом в парк. На скамейку, где находился Сподин, никто не смотрел. Боевик чуть было не полез во внутренний карман пиджака за браунингом, но вспомнил, что оставил его в Клермон-Ферране. Сподин мысленно проклинал себя на чем свет стоит — надо же было упустить такую возможность!

Раздосадованный террорист тут же сообщил Туркулу о случившемся. Последний пообещал срочно выслать подмогу. На следующий день в Клермон-Ферран приехали Владимир Налетов, 33 лет, бывший штабс-капитан, тоже служивший под началом генерала Маркова (по поручению РОВС в 1931 г. он нелегально посетил Россию, поддерживал тесные связи с боевиками-террористами РОВС), и Кривошеев, о котором не сохранилось никаких данных. Группа немедленно перебралась в Руайян. Сподин устроился в городском пансионате, а два его компаньона — на частных квартирах на окраине. Налетов, который неплохо рисовал, раздобыл этюдник, просторную блузу и берет и с утра располагался у входа в парк, наблюдая за всеми входящими. Это была одна из ключевых позиций. Но Троцкий не появлялся. По ночам террористы проводили краткие совещания, стараясь предугадать, как будут развиваться события. «Действовали по обстоятельствам» и обо всем докладывали Туркулу.

В начале сентября Сподина вызвали в Париж для подведения промежуточных итогов, а Налетову и Кривошееву поручили продолжать наблюдение за парком. В середине сентября руководство РОВС стало подозревать, что операция зашла в тупик. Не удалось не только осуществить теракт, но даже выяснить, куда и почему так внезапно исчез Троцкий. Боевики были твердо уверены, что об их пребывании в Руайяне никто не знал.