Михаил Тимошенко - Армия России. Защитница или жертва? Как мы снимали Сердюкова

Естественно, что приоритетом сейчас становится 100-тонная ракета, которая нам нужна для решения вот этого оперативного вопроса. Потому что мы не можем оставить развитие американской ПРО без последствий. Если не хотят договариваться, значит, будем клепать ракеты.

Об этом в эфире радио «Комсомольской правды» говорят полковник Михаил Тимошенко и военный обозреватель «КП» полковник Виктор Баранец.

В. Баранец:– 20 лет назад с нашей родной Советской Армией творились трагичные и куметные, говоря украинским словцом, дела. Нашу единую, более чем четырехмиллионную армию в это время растаскивали по национальным квартирам. Мы решили вспомнить, что было с нашей армией 20 лет назад. После выхода Украины из состава СССР на ее территории было три округа: Киевский, Прикарпатский и Одесский. Украине досталась самая большая группировка численным составом 700 тысяч.

М. Тимошенко:– А чему удивляться? Ведь это был весь юго-западный театр военных действий, который закрывался этими тремя округами.

В. Баранец:– Нельзя забывать, что на территории Украины были родные тебе ракетные войска стратегического назначения – и шахтного базирования, и с ядерным боеприпасом.

М. Тимошенко:– Там было много чего: и шахтного базирования, и железнодорожные комплексы, и «Пионеры» стояли в свое время там.

В. Баранец:– Один из офицеров, который служил там в это время, говорил (это было в секретной записке на имя президента Украины): «Если бы мы не отдали москалям ядерное оружие, мы бы были самой сильной армией в Европе».

Звонок, Игорь: – Я уволился в 1990-м году в большом чине. В 91-м работал кочегаром. Получал военную пенсию 350 рублей, за работу кочегаром – 150 рублей. Комбат, по соседству жил, получал тысячу с чем-то. Тогда уже купили нас, офицеров, точнее, вас – тех, кто остался служить.

В. Баранец:– А чем же нас купили? Я помню, даже в Генеральном штабе по шесть месяцев не выплачивали денежное довольствие. В войсках и того больше.

Игорь: – В 1991-м я майором получал пенсию 350 рублей. Когда Союз разваливался, все молчали, бунты не поднимали.

М. Тимошенко:– Дело в том, что денежное довольствие в 1992 году скачком не повысилось. Хуже того – началась инфляция.

Звонок, Константин: – Я старший прапорщик, боевой – прошел Карабах в 1991 году, когда наших выводили, и в 1995 году – Чечню. Видел наших ребят. Я с вами солидарен: нашу армию не то, что унизили – растоптали. На ваш взгляд, каковы перспективы нашей армии? Когда все продают – газ, нефть, заставляют покупать военную форму, танки за рубежом.

М. Тимошенко:– Те, кто затеял военную реформу, предварительно доведя армию до этого состояния, не слушают, как говорят на Востоке, улицу. Не понимают, что творится внизу. Сидят на крышке кастрюльки, там булькает, крышка подпрыгивает. Если бы с армией все было по-человечески, бывший директор совхоза Эмомали Рахмон не посмел бы плюнуть в лицо «вставшей с колен» России. Сюда бы не волокли наркотики в таких количествах.

В. Баранец:– На Украине после Союза осталось 700 тысяч личного состава. Сейчас осталось 180.

М. Тимошенко:– И какой процент из этого личного состава боеготов, ответить не могу. Потому что у них из наземной техники хорошо, если две из трех пушек или танков могут стрелять.

В. Баранец:– Это общая болезнь национальных армий.

М. Тимошенко:– А из самолетов только каждый четвертый способен стать на крыло.

В. Баранец:– Меня удивляет одно. Они сделали приличнейший танк «Оплот».

М. Тимошенко:– На базе Т-64 они его сделали.

В. Баранец:– Почему они плачутся? Он даже продается прилично, Пакистан тоже глаз на него положил.

М. Тимошенко:– Харьков и завод Малышева были наши ведущие предприятия по танкам.

В. Баранец:– Т-34 – тоже Малышевская колыбель.

Звонок, Евгений: – Вы перечислили три округа, но забыли сказать про Черноморский флот. Там был полковник Мартиросян, командир полка связи, который стал председателем офицерского собрания офицеров Украины. И обещал золотые горы. Резали действительно по живому, потому что они посылали вызовы в округа, которые были в России, звали офицеров, и те приезжали. Я уволился в 1997 году из армии и прекрасно помню судьбы этих офицеров – как они плевались, вспоминая этого Мартиросяна.

В. Баранец:– Кстати, это типичная фигура, которая булькала в то кипящее время. Сейчас он лежит под толстым слоем политического пепла.

М. Тимошенко:– Про Черноморский флот. Если так дальше пойдет, украинцы в Стамбул будут плавать на чайках.

В. Баранец:– Подлодка «Запорiжье» – аккумулятор уже поставили?

М. Тимошенко:– Она как встала в ремонт, так и не вышла из него. А в связи с тем, что док может прохудиться и утонуть – очевидно, он утонет с лодкой.

В. Баранец:– Один большой начальник сказал обидную для Украины фразу – что украинская армия «потихеньку вмирае».

М. Тимошенко:– Я бы так пессимистично не говорил. Как выглядит ситуация на Кавказе? В Азербайджане?

В. Баранец:– Одна из первых армий, которая объявила о формировании.

М. Тимошенко:– А еще не было подписано беловежское соглашение. Но Азербайджан уже начал подбивать клинья под создание своей суверенной армии. Видно, кто-то помогал из ГУКа. Сколько же офицеров-азербайджанцев служит в советских вооруженных силах? Оказалось, 55 тысяч. И они стали их пытаться заманить обратно, чтобы на основе этого клина создать свою армию. Получалось неважно, но, наверное, что-то получилось. Но они тут же сцепились с армянами в Нагорном Карабахе. И тут же началось. Оказалось, что армяне воюют вроде как лучше, хотя у Азербайджана было и техники больше, чем у армян, и людей. И это вызвало удивление. Но когда все затихло, все сожрала коррупция – только сейчас азербайджанская армия выкарабкивается из этого.

В. Баранец:– И потихоньку гребет в сторону НАТО.

Звонок, Юрий Николаевич: – Как вы относитесь к заявлению Макарова, что у нас возникла опасность возникновения ядерного конфликта на границах России? Какие страны могут в нем поучаствовать?

В. Баранец:– Мы с Михаилом присутствовали на заседании Общественной палаты, где выступал Макаров. То, что сказал он, давно и глубоко прописано в военной доктрине концепции нашей безопасности. Ничего нового не сказал, потому что если у армии слабеют силы общего назначения, то когда супостат придет, будем хвататься за последние доводы – за ядерную дубину.