Олег Айрапетов - Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало

Эти призывы не остались не услышанными. На 1914–1915 гг. были приняты бюджет армии в 575 939 415 крон (по сравнению с 430,935 млн в 1913 г.) и бюджет флота в 177 266 710 крон (по сравнению с 143,657 млн в 1913 г.) 64. Уточненный военный бюджет на 1914 г. был принят только на первое полугодие. При этом всего на сухопутную армию выделялось 632 119 195 крон, из которых почти половина (316,678 млн) пошла на «мероприятия, связанные с Балканскими войнами». У этого бюджета была еще одна особенность: в нем отсутствовало расписание частей с указанием их штатного состава, и цифры расходов не позволяли судить о планируемых мероприятиях 65. Контекст происходившего становился все более очевиден. Не менее очевидно было и другое: для того чтобы эти расходы привели к кардинальному улучшения положения в австро-венгерской армии, требовалось время, и в 1914 г. она входила полностью готовой только к войне с Сербией, но никак не с Россией 66.

Австрийский дипломат граф О. фон Чернин незадолго до войны встретился в столице Турции с послом Австро-Венгрии маркграфом Яношем фон Палавиччини. Этот представитель старой школы австрийского МИДа, много лет проработавший на Востоке, высказал свои опасения по поводу приближавшейся европейской войны. Для того чтобы избежать катастрофы, Австро-Венгрия, по его мнению, должна была отказаться от своей политики на Балканах, особенно в духе графа Алоиза фон Эренталя. Такая жертва могла предотвратить конфликт с Россией. Граф О. фон Чернин передал содержание своего разговора с Я. фон Палавиччини наследнику престола. На Франца-Фердинанда эти слова произвели «сильное впечатление», и он обещал поговорить по этому поводу с императором 67.

Безусловно, часть австро-венгерского политического руководства опасалась войны, но такие люди были в меньшинстве. Пропагандистская вспышка идей превентивной войны в германо-австрийской печати была далеко не безобидной и не случайной, ибо к этому времени уже имелось решение о военной провокации против Сербии. 1 (14) марта 1914 г. русский генеральный консул в Будапеште сообщал в МИД: «Узнаю из секретного источника: на 26 июня назначены четырехнедельные маневры. Запасные офицеры уже получили повестки. Место сбора не указано. Вероятно, маневры будут на юге Венгрии и в Боснии по сербской границе, примут участие четыре корпуса: Рагузский, Загребский, Темешварский и Надь-Себенский в присутствии наследника» 68.

Даже во время боснийского кризиса, в сентябре 1908 г., ежегодные маневры в присутствии Франца-Фердинанда проводились вдалеке от границы – в районе Балатона, и в них участвовал только венгерский гонвед, 90 тыс. солдат и офицеров при 280 орудиях. В сентябре 1909 г. в императорских маневрах принимали участие три корпуса и две кавалерийские дивизии, но они проводились в Моравии. В сентябре 1911 г. маневрировали уже четыре корпуса (10 дивизий) и две кавалерийские бригады, к которым потом присоединилась еще одна дивизия пехоты. Но и эти маневры проводились в глубине австрийской территории – на Дуклинском перевале в Карпатах. Через год маневры проходили в южной Венгрии, на равнине между Тиссой и Трансильванскими Карпатами, и в них участвовали три корпуса и две кавалерийские дивизии 69. Теперь готовились гораздо более серьезные учения и к тому же на самой границе с Сербией.

Следует напомнить, что четыре армейских корпуса составляли четверть австро-венгерской армии (16 армейских корпусов), ровно столько, сколько планировалось выделить на Minimal Gruppe Balkan, предназначенной для разгрома Сербии. В начале мая в столице Транслейтании были проведены совещания по внешней политике. Наиболее резко выступали против России люди из окружения наследника престола. 6 (19) мая 1914 г. русский посол в Австро-Венгрии Н. Н. Шебеко писал С. Д. Сазонову: «Вышеозначенные

выступления приверженцев эрцгерцога Франца-Фердинанда вместе с целым рядом статей, направленных против России и ее агрессивных будто бы мероприятий, появившихся в последнее время в Reichpost, которая является органом наследника престола, может служить некоторым показателем того настроения, которое господствует в Бельведере и окружающих его военных и клерикальных кругах» 70.

Желая снизить накал противостояния, русский министр иностранных дел 10 (23) мая 1914 г. выступил в Думе с программной речью о внешней политике, в которой подчеркнул отсутствие непримиримых противоречий с соседями. С. Д. Сазонов завил, что союз России с Францией и дружба с Англией крепнут и развиваются. «При этом, – подчеркнул он, – считаю своим долгом отметить, что как с годами исчезло беспокойство, обнаружившееся в первые времена существования Тройственного союза, так теперь надо надеяться, все уже могут спокойно относиться к народившемуся позднее новому сочетанию держав, именуемому Тройственным согласием. Лишенное всякой агрессивности, оно только поддерживает необходимое равновесие в Европе и, как мы видели недавно, всегда готово сотрудничать с Тройственным согласием в общих интересах сохранения мира. Принадлежность к одной группировке, разумеется, не исключает добрых отношений к остальным державам. В частности, мы продолжаем стремиться к поддержанию давнишних дружеских отношений с Германской империей» 71.

Особое внимание в речи было уделено и Австро-Венгрии: «Сделанное недавно в делегациях заявление австро-венгерского Министерства иностранных дел о том, что отношения между Россией и двуединой монархией носят вполне дружеский характер, и выраженная министром надежда, что таковые сохранят этот характер и впредь, соответствуют и нашему взгляду на взаимоотношения обоих государств, а также нашему искреннему желанию поддерживать хорошие отношения с нашими соседями» 72. Миролюбивые призывы и заявления русского министра остались неуслышанными. В Берлине и Вене готовили новые действия на Балканах, и в качестве цели был выбран Белград.

Планы провокации против Сербии обсуждались 12 июня 1914 г. во время встречи Вильгельма II с эрцгерцогом Францем-Фердинандом в замке Конопиште (Чехия), вскоре после чего наследник австро-венгерского престола отбыл на маневры в Боснию, имевшие самый провокационный по отношению к Сербии характер: их начало было назначено в Видовдан (Видов день) – траурный день для сербов, поминавших героев битвы с турками на Косовом поле в 1389 г. Положение в Боснии и Герцеговине было чрезвычайно сложным. Крестьянство, по преимуществу сербское, бедствовало, между тем именно из этого сословия выходила активная часть местной интеллигенции, стремившаяся получать образование в Белграде и, естественно, ориентировавшаяся в культурном и политическом отношении на Сербию. За 30 лет пребывания под властью Габсбургов в конфессиональной структуре провинции произошли изменения.