Олег Айрапетов - Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей

Русские войска по-прежнему к обороне серьезно не готовились. Н. В. Рузский требовал подготовки к движению вперед, и окопы строились из учета облегчения будущей атаки 23. Исключение поначалу делалось только для Вержболовской группы, которая прежде всего должна была решать другие задачи – обеспечения правого фланга армии и направления на Ковно. Еще 6 (17) ноября 1914 г. командующий армией дал предписание Н. А. Епанчину, которое потом неоднократно повторялось: «Я еще раз подтверждаю, что в случае напора на Вас превосходных сил Ваш отряд должен рассчитывать только на себя, так как никакой помощи со стороны генерала Смирнова Вам оказано быть не может. Это обстоятельство, в связи с необходимостью прикрыть ковенское направление и с невозможностью допустить неприятеля одержать над Вами решительный успех, должно быть положено в основание всех Ваших планов и инструкций» 24. С Рождества 1915 г. Н. В. Рузский усилил свое, по словам А. П. фон Будберга, «особо назойливое и придирчивое внимание» к армии Ф. В. Сиверса – он требовал активизации на летценском и вержболовском направлениях 25.

Главнокомандующий фронтом был недоволен пассивностью 10-й армии, но не возражал против ее кордонного расположения и отсутствия резервов. Для усиления 12-й армии в конце января в ее состав были переданы 4-й Сибирский армейский корпус, находившийся у Варшавы, 15-й армейский корпус, стоявший в Гомеле, 20-й армейский корпус из состава 10-й армии 26. По первоначальным планам 12-я и 10-я армии должны были начать наступление 10 (23) февраля, уже достаточно укомплектованные и снабженные для этого 27. Так как новая армия не могла завершить сосредоточение до конца февраля, 10-я армия вынуждена была начать действия в одиночку 28. Проведенная перед этим усиленная кавалерийская разведка выявила наличие перед русским фронтом значительных сил германской армии, однако ее данными не воспользовались 29.

Наступление должно было начаться на правом фланге. Попытки Н. А. Епанчина напомнить о результатах обсуждения этого вопроса Ф. В. Сиверсу окончились неудачей. Командующий армией сослался на категорический приказ Ставки и упреки в малодушии 30. В конечном итоге командующий армией предпочел выполнять приказы главнокомандующего фронтом. 12 (25) января Вержболовская группа под командованием командира 3-го армейского корпуса генерала Н. А. Епанчина начала движение вперед с целью проверки обороны противника. Оно удачно началось, но уже на второй день было остановлено противником 31. Вряд ли крайне скромные успехи Вержболовской группы удивили Ф. В. Сиверса, так как он считал входившие в нее второочередные дивизии мало способными к наступательным операциям 32. Прежде всего это касается 56-й и 73-й пехотных дивизий, занимавших правый фланг 3-го корпуса и всей армии.

Н. А. Епанчин открыто заявлял, «что эти дивизии были абсолютно негодны для серьезных наступательных операций, могли оказывать сопротивление недлительной и несильной атаке, да и то при нахождении на хорошо укрепленных и заблаговременно занятых позициях, и были под очень большим сомнением в отношении их устойчивости в случае направления на них сильного и продолжительного удара» 33. Дивизии сразу же после сформирования были включены в состав 1-й армии и дважды сильно пострадали: во время первого отступления из Восточной Пруссии и последовавших за ним боев на границе. Восстановить эти соединения так и не удалось, и в одно время их даже предполагали расформировать 34. На фронте 56-я и 73-я дивизии имели самую дурную репутацию, в ходу даже была шутка, что такие соседи опаснее немцев 35. Атакуя такими частями, трудно было рассчитывать на успех. Для выполнения приказа командующего армией пришлось собирать все, что было более или менее боеспособно, в некое подобие кулака, растягивая и без того вытянутые по фронту части, который увеличился еще на 30 верст 36.

«Для этого наступления, – вспоминал участник этих событий, – были взяты полки и батальоны со всех трех дивизий корпуса; из 27-й дивизии взяли весь 107-й полк и два батальона 105-го полка. Наступление с самого начала натолкнулось на сильное сопротивление немцев, которые сидели в обледенелых окопах за густым проволочным заграждением, и так называемая Лансдененская операция безнадежно затянулась. Через три дня после начала действий 73-я дивизия выделила еще несколько батальонов в наступающие отряды, и 108-й полк получил приказ увеличить свой участок на 2 км вправо, до д. Иодзунен. Все четыре батальона теперь растянулись на 9,5 км в одну линию, поэтому полк был усилен из резерва армии батальоном 29-й пехотной дивизии и сотней казаков, которые составили резерв полка в м. Вальтеркемен» 37.

Поддержать действия Вержболовской группы, как и предупреждал командующий армией, было некому. «В конце концов, – отмечал А. П. фон Будберг, – на нашем правом фланге получилась какая-то сумбурная каша из перемешанных частей нескольких дивизий, что еще больше ослабило наше там положение и, несомненно, отразилось весьма невыгодным образом на всем ходе последовавших событий. К середине января Лансдененская операция сделалась очередным пунктиком штаба фронта, а для нас – новым кошмаром и причиной постоянных напоминаний, нажимов, запросов и укоров; все наши наступательные в этом районе попытки наткнулись сразу же на очень упорное сопротивление неприятеля, а сборный и случайный состав нашей Лансдененской группы никоим образом не мог способствовать успеху исполнения поставленной ему задачи» 38.

Уровень руководства операцией также отнюдь не мог способствовать успеху. «Три штаба: Верховного главнокомандующего, Северо-Западного фронта и 10-й армии, – вспоминал Н. А. Епанчин, – совершенно не считались с обстановкой, как она была выяснена войсками этой армии, а сами не принимали мер для проверки поступавших донесений, выражая лишь недоверие доносившим начальникам» 39. Также необходимо отметить, что командующий армией весьма подозрительно относился к своему начальнику штаба, так как генерал А. П. фон Будберг принадлежал к редкой в высшем командовании категории лиц, которые последовательно отстаивают свою точку зрения, вне зависимости от мнения начальства 40. По мере неудач Вержболовской группы нервозность нарастала. «Штаб фронта волновался, – отмечал А. П. фон Будберг, – совершенно недвусмысленно выражал свое неудовольствие, вновь совал нам в нос наше превосходство в числе батальонов, требовал скорейшего и успешного окончания выпрямления фронта и всем этим очень нервировал нашего командовавшего армией» 41. В результате события все больше и больше развивались вне контроля этих штабов.

До 18 (31) января 1915 г. на фронте Н. А. Епанчина шли бои с переменным успехом, но вскоре германская армия перехватила инициативу. Против русских частей стали действовать подошедшие к немцам подкрепления, в том числе и гвардия 42. Не может не вызвать удивления тот факт, что командующий 10-й армией не обратил внимания на то, что на фронте Н. А. Епанчина были взяты пленные из частей, которых здесь ранее не было 43. Активизация действий противника, резкое ужесточение контроля над передовыми линиями, практически исключившего возможность проведения фронтовой разведки, появление значительных сил пехоты в районах, удобных для атаки, – все это явно указывало на подготовку противника к активным действиям 44. П. фон Гинденбург и Э. Людендорф действительно готовились к переходу в наступление, планируя совершить двустороннее окружение значительной части русской 10-й армии. Лучшие германские войска постепенно концентрировались на флангах армии Ф. В. Сиверса 45.