Олег Айрапетов - Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1917 год. Распад

Вожди победившей демократии немедленно углядели в этих скромных попытках назвать вещи своими именами желание Ставки объяснить поражение на Стоходе деморализацией войск. Вслед за этим расследование начали «демократические военные организации». Советы пришли к другому выводу и заявили о граничащем с саботажем отношении командного состава к делу обороны 119. Была сделана попытка объяснить отход с плацдарма приказом свыше и дать совершенно другую версию случившегося: войска оказали героическое сопротивление, немцы вынуждены были наступать «по горам трупов своих солдат», отступление носило организованный характер. Предусматривалось и объяснение невозможности быстрого возврата утраченных позиций – весенний паводок, сделавший болота Стохода непроходимыми до лета 120.

7-10 (20–23) апреля в Минске, в 50–60 км от немецких позиций, собрался Съезд делегатов Западного фронта 121. Его возглавлял поручик Б. П. Позерн – большевик из московских адвокатов. Приветствовали всех по-разному. Приехавший на съезд вместе с Родзянко Ф. И. Родичев вспоминал: «Начинаются речи… Говорят о торжестве революции. Наступает моя очередь: говорю о необходимости победы, об опасности и роковых последствиях германского торжества, о необходимости единства, о дисциплине. Чувствую, что моя речь ударяется, упирается на какое-то сопротивление аудитории. И мне, как раньше Родзянко, кричат “ура”. Но это больше по привычке и вежливости» 122. В этом не было никаких сомнений. Главными героями на съезде были не представители Думы. «Если “горячо принимали” правительственно думских людей, – отмечал Суханов, – то пребывание в недрах армии советских лидеров было сплошным триумфом. Правда, горячие приемы и триумфы именитых людей во всяком широко массовом собрании стоят, вообще говоря, очень недорого» 123.

Присутствовали на съезде и представители союзных армий. Один из членов иностранной военной делегации отметил в дневнике: «Эти солдаты приветствуют все, что угодно. Это напоминает мне Съезд солдатских делегатов в Минске. Сначала встал анархист и сказал речь против войны. Его шумно приветствовали. Потом поднялся патриот и сказал, что они должны воевать за честь и свободу своей страны. Его шумно приветствовали. Затем на платформу вышел третий оратор и сказал им, что они теперь свободные и ответственные люди, и поэтому должны действовать соответственно. Невозможно быть за войну и против нее в одно и то же время. Он потребовал от депутатов ясно высказаться по вопросу о том, что они действительно поддерживают. И его тоже шумно приветствовали» 124.

Съезд фронта сразу же уделил внимание событиям на Стоходе. Позерн напрямую обвинил в случившемся высшее командование, организовав обращение за подписью 25 свидетелей боя (имена не назывались). Он же заявил о том, что и речи быть не может о вине Советов в произошедшем 125. Это было весьма интересное утверждение, если учесть тот факт, что на съезде открыто обсуждались положительные последствия братания на фронте, причем большевики явно демонстрировали понимание той позиции, которую заняли немцы. На предложение разойтись (если не по домам, то по государственным границам) те отвечали, что рады были бы сделать это, но не могут, так как воюют не только с Россией. Отказ от враждебных действий и обстрелов германцы приветствовали 126. «Наши отношения с русской армией на Восточном фронте, – вспоминал о периоде апреля – июля 1917 г. Гинденбург, – вначале приняли форму явно близкую к перемирию, хотя никакого соглашения не было подписано» 127.

Для Германии было особенно важно сохранение такого положения на Востоке в этот период. По мнению Людендорфа, в условиях острейшего кризиса на Западном фронте, когда в германской армии резко сократилось количество боеприпасов относительно требуемого уровня, русское наступление могло поставить Восточный фронт в безвыходное положение: «Когда теперь я мысленно прикраиваю русские июльские успехи на апрель или май, то я с трудом представляю, как бы Верховное командование вышло из сложившегося положения. В апреле и мае 1917 года, несмотря на одержанную победу на р. Эн и в Шампани, только русская революция спасла нас от гибели» 128.

Революция и разложение армии развивались в самой прямой и тесной связи друг с другом. 16 апреля 1917 г. Алексеев вынужден был подписать «Положение об армейских, полковых и ротных комитетах», которое окончательно узаконило нововведения в армии. Соответствующий документ был привезен в Могилев представителем военного министра – подполковником Верховским. Он вспоминал: «Алексеев не оказал сопротивления, и положение о комитетах было проведено приказом по армии. Но старик низко склонил голову, подписывая этот документ, и слеза затуманила его взор. Ему казалось, что он приложил руку к гибели армии» 129. На фронте здоровые силы армии восприняли это решение односложно. Впечатление, по словам Деникина, было самым тяжелым. «Ставка выпустила из своих рук управление армией» 130.

Не было исключением и положение в Верхней Месопотамии и на Кавказском фронте. Весной 1917 г. планировалось в результате скоординированного наступления объединить русскую армию численностью в 70 тыс. человек и армию генерал-лейтенанта Ф. Мода в районе к северу от Багдада 1. Группа русских войск в составе 7-го Кавказского армейского и 1-го Кавказского кавалерийских корпусов – свыше 27 тыс. человек – должна была начать наступление на Мосул, в то время как англичане – нанести удар на Багдад 2. Создание единого фронта в Малой Азии полностью изменило бы стратегическую обстановку в регионе и сказалось бы на положении остальных турецких фронтов, не исключая и район Проливов. 25 февраля англичане вновь овладели Кут эль-Амарой, а в ночь с 10 на 11 марта взяли Багдад, еще через 4 дня они отбросили турок и вышли к западному берегу Тигра на 50 км выше Багдада 3. В городе практически не осталось турецких солдат, горожане не оказывали сопротивления, тысячи жителей разных национальностей и конфессий приветствовали входящие в город британские войска 4. Это была значительная победа, армия вышла на конечный пункт железной дороги Берлин – Багдад и получала возможность в будущем оторваться от основной своей коммуникации – Тигра 5.

Естественно, в Лондоне хотели развить данный успех. 28 марта Робертсон просил Алексеева известить о времени, когда русская армия в Закавказье окажется в состоянии начать скоординированные действия с британскими войсками в Сирии и Месопотамии 6. Былая высокая боеспособность частей Кавказского фронта стала резко снижаться, к наступлению они были, во всяком случае, неспособны. Сказались и многочисленные проблемы со снабжением. При отсутствии железных дорог войска решительно все необходимое вынуждены были нести с собой через пустыни и горы в тяжелейших климатических условиях, когда уже в конце мая наступила жара 7. При этом, по свидетельству И. Х. Баграмяна, «.. общее состояние войск противника на