Юрий Богданов - Сергей Круглов. Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР

Поскольку ясно было, что товарищ Сталин И.В. от своих намерений не отступится, в среде партийных руководителей, видимо, и возникла мысль о том, что вождю народа надо бы помочь поскорее уйти в мир иной, пока его идеи не овладели массами, а сам он не вышел из руководящих органов партии, оставшись только главой советского правительства [97]. Понятно, что о своей «помощи» в таком деле никто и никогда не сознается, а потому возникли «по свидетельствам очевидцев» различные варианты описания последних дней жизни Иосифа Виссарионовича Сталина.

По одной из таких версий, неоднократно рассказывавшейся впоследствии, в последний день февраля Сталин И.В., после просмотра кинофильма в Кремле (хотя, согласно Журналу записи посетителей [39], он в своем кабинете не был с 17 февраля 1953 года), общался до четырёх часов утра на «ближней даче» в Волынском со своими соратниками Маленковым Г.М., Берия Л.П., Хрущёвым Н.С. и Булганиным Н.А. А на следующий день… О том, как протекали этот и последующие дни, написано много историй, причём в достаточных подробностях, из сопоставления которых не знаешь, чему и верить… Например, в своей книге о Сталине Радзинский Э.С. описал последние дни жизни главы Советского государства со слов помощника коменданта Лозгачёва П., который в ту роковую ночь дежурил в помещении дачи. Правда, по указанию своего непосредственного начальника Хрусталёва, передавшего охране слова «хозяина» («Ложитесь-ка вы все спать»), впервые за многие годы работы «прикреплённый» (так называли сотрудников ближайшей охраны) почему-то не «бдил», а улегся отдыхать. Лозгачёв подробно рассказал писателю о быте «ближней дачи» и о той ночи. Из этого повествования становилось ясно, что у Сталина произошёл инсульт, но он долгое время находился без медицинской помощи, поскольку «отсутствие движения» в его комнатах вызывало беспокойство у охраны, но туда боялись войти без обычно принятого вызова со стороны «охраняемого объекта». После обнаружения лежавшего на полу в беспамятном состоянии Сталина начались звонки, приезд членов правительства, потом врачей, дочери Светланы и сына Василия. Агония вождя длилась до 5 марта 1953 года, и примерно через час после завершения формирования нового состава высших органов власти было всенародно объявлено о постигшей страну тяжелейшей утрате [96].

Своё научно-историческое расследование провел и Мухин Ю.И., в том числе сосредоточив внимание на обстоятельствах смерти Сталина. Автор доказывает, что вождю «помогли» умереть, влив яд (рукою Хрущёва) в бокал с вином. А все описывавшиеся потом многими свидетелями подробности событий говорят о том, что медицинская и иная помощь больному не оказывалась преднамеренно [97].

Но вот прошли годы, и в газете «Аргументы и факты» № 49 за 2002 год появилось интервью с Коломенцевым Г.Н., которого автор статьи представил как «последнего оставшегося в живых человека из сталинского окружения». После окончания в Институте народного хозяйства имени Г.В. Плеханова отделения продовольственных товаров Коломенцев Г.Н. был распределён в Главное управление охраны (ГУО), которое возглавлял генерал-лейтенант Власик Н.С. Сначала выпускник института служил рядовым сотрудником 6‑го управления НКГБ, потом стал начальником Особой кухни, обслуживавшей приёмы, завтраки, обеды и ужины всей партийной элиты. Через некоторое время возглавил 501-ю спецбазу, обеспечивавшую питанием руководителей партии и правительства, а также высоких зарубежных гостей [98]. В статье, естественно, не сказано, что вместе с Коломенцевым Г.Н. в те годы длительное время работал и мой будущий тесть Лебедев Ф.В., который также отвечал за качество продуктов и обеспечение приёмов, дававшихся нашими верховными вождями. Геннадия Николаевича прекрасно знали моя будущая тёща Екатерина Ивановна и её дети. Я упоминаю об этом лишь потому, что честность, порядочность и скромность этих людей, обслуживавших правительство, могу гарантировать, поскольку прекрасно знаю их быт, а с младшей дочерью Лебедевых Людмилой мы состоим в браке уже больше полсотни лет. После того как мы породнились, вместе построили дачу и проживали там совместно в летнюю пору, Фёдор Васильевич кое-что рассказывал мне о своей работе. Однако, связанный подпиской о неразглашении служебных сведений, лишь намекал на важные обстоятельства, которые ещё не пришло время обнародовать. К сожалению, скоропостижная смерть моего тестя не дала возможности узнать известные ему тайны нашего «элитного двора». А вот что рассказал корреспонденту «АиФ» Коломенцев Г.Н. При жизни Сталина И.В. начальнику правительственной спецбазы ни разу не пришлось побывать на даче вождя в Волынском, «а вскоре после его смерти довелось». Опустевшую дачу своему коллеге показывал комендант этого объекта Орлов И.М. «Дача самая обыкновенная, — вспоминал Коломенцев Г.Н. — Ничего помпезного. Показал Орлов мне валенки, в которых Сталин любил гулять, тулуп, который Сталин всегда одевал, потом самую простую шапку с длинными ушами». Но самое интересное (в пересказе Коломенцева Г.Н. и записи корреспондента «АиФ») Орлов И.М. поведал дальше: «У Сталина был такой порядок. Приезжает. Чай пьёт или там что… И уходит к себе. Закрывается. Всё! Без звонка никто к нему зайти не мог. У него звонок стоял. Если нужно кого-то вызвать, он нажимал звонок. В эту ночь, когда он умер, ни звонка, ничего… Утро. Время подъёма подходит: 10, 11… К этому часу Сталин обычно вставал. Брился. Брился сам. В парикмахерскую не ходил. Охрана забеспокоилась. Позвонили в Главное… нет, в 9-е управление. Тогда уже, кажется, было 9-е управление, а не ГУО. (Рассказчик за давностью лет немного путает. В период службы Коломенцева Г.Н. подразделение, занимавшееся охраной руководителей партии и правительства, именовалось следующим образом: с 14 апреля 1943 года — 6-е управление НКГБ СССР; с 15 апреля 1946 года — Управление охраны № 1 и № 2 МГБ СССР; с 25 декабря 1946 года — Главное управление охраны (ГУО) МГБ СССР; с 23 мая 1952 года — Управление охраны МГБ СССР; с 14 марта 1953 года — 9-е управление МВД СССР; с 18 марта 1954 года — 9-е управление КГБ СССР [4]. — Ю.Б. ) Оттуда приехали. Когда вскрыли дверь, он лежал на полу около тахты, на которой спал. У него тахта была. Он лежал на полу уже мёртвый…» Далее поражённый услышанным рассказчик воспроизводит такой диалог между ним и комендантом дачи:

— То есть… вообще мёртвый?

— Мёртвый!

— А все говорят, что несколько дней умирал…

— Не-е-е. Нет-нет, он уже мёртвый был. Всё! Все эти разговоры и газетные сообщения — галиматья. Он уже мёртвый был… Всё! [98].

Вот такое категоричное по форме и откровенное по дружбе признание сделал в апреле 1953 года комендант дачи Орлов И.М. своему сотоварищу по «обслуге» Коломенцеву Г.Н., которым тот поделился с корреспондентом «АиФ» почти через полвека. С каким доверием после этого можно относиться к другим повествованиям по этому вопросу — судите сами. Мною этот материал приведен с целью исключения категоричности во мнении, что всё было именно так, как рассказывали «очевидцы», поскольку впереди у нас предстоят ещё не менее запутанные события, на которые имеются разные точки зрения.