Владимир Черкасов-Георгиевский - Генерал Деникин

Согласно русско-французской конвенции, если немцы ударят по Франции, наш Северо-Западный фронт должен был наступать на четырнадцатый день мобилизации, а Юго-Западный – на девятнадцатый. Эта порука русских генштабистов была легкомысленной. Мобготовность Северо-Запада установилась лишь на двадцать восьмой день, причем к войскам не успели подойти все транспорты, хлебопекарни, а у Самсонова некоторые дивизии не имели даже обозов. И когда его части ушли от железных дорог, остро недостало обеспечения, начали голодать.

Во главе Северо-Западного фронта стоял генерал Я. Г. Жилинский, он был начштаба в японскую войну у дальневосточного горе-наместника адмирала Алексеева. Потом Жилинский занимал другие высокие посты, что по его бездарности вызывало недоумение у многих военных. Поэтому, когда такой главком выпустил из рук управление своими войсками, бросая их «не туда», никто не удивился. Все надеялись, что великолепные Самсонов и фон Ренненкампф сумеют выйти из любого положения.

Сначала так и было. Их армии вторглись в Германию, стремясь отрезать немецкие корпуса от Вислы и взять Восточную Пруссию. Армия генерала Притвица развернула один корпус заслоном на Самсонова, а двумя ударила на Ренненкампфа. Тот, хотя имел 350 орудий против пятисот германских, в бою у Гумбиннена тяжело поразил противника, начавшего отступать.

Притвица немедленно сменили инициативным Гинденбургом с начштаба Людендорфом. Эти быстро сориентировались благодаря отличной немецкой разведке, открыли все карты русских. Наши штабы передавали директивы фронта и армии войскам радиотелеграммами – в незашифрованном виде…

Немцы прекратили отступление, усилились подкреплениями с французского фронта. Действия же русских генералов рассогла-совались из-за плохих разведчиков, расстройства тыла, путаницы главкома. Ренненкампф, следуя указанию Жилинского, двинулся на запад, чтобы отбросить немцев к морю, блокировать Кенигсберг. Самсонов вместо северного направления для совместных действий с Ренненкампфом уклонился к западу, растянул свою армию на 210 километров.

Гинденбург сделал контрманевр, диаметральный прежней попытке Притвица. Он заслонился от Ренненкампфа и всеми силами ударил по Самсонову. Два русских корпуса полностью погибли, остатки армии отступили к Нареву. Самсонов в разгар боев со штабом находился на передовой, пока в окружении не потерял связи со штабом фронта и своими корпусами. Неминуемый плен был для него позором, в ночь на 30 августа генерал Самсонов застрелился.

Ренненкампф получил приказ выручать Самсонова лишь 27 августа. До того тянулось 95 километров. Ренненкампф выступил утром 28-го, но было поздно. Теперь Гинденбург обрушился на него. Ставка приказала Ренненкампфу: «Ни шагу назад». Но генерал, уже надломленный трагедией Самсонова, в тяжелейших боях отступил до Немана.

Русским захватить Восточную Пруссию не удалось, зато они оттянули силы, средства, внимание противника от англо-французского фронта в решающие дни сражения на Марне. Маршал Фош сказал об этом: «Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим прежде всего мы обязаны России».

Главком Жилинский всю вину поражений Северо-Западного фронта свалил на Ренненкампфа, но сменили его самого на генерала Рузского. Деникин считал, что судьба его бывшего доблестного командира после стала трагичней даже самсоновской.

Ренненкампфа будут травить, что предал Самсонова, а он не мог оправдаться, потому что нельзя доказывать засекреченными материалами фронтовой операции. И столь дерзко-отважный генерал сломается, как лопается и отличная сталь. В следующих дел ах у него не останется прежней инициативы и решимости. В ноябре 1914 года Ренненкампфа отрешат от командования армией, Павел Карлович станет жить в Петербурге. Когда весной 1915 года начнется гонение на всех с немецкими фамилиями, вплоть до немецких погромов в столицах, фон Ренненкампфа открыто назовут изменником.

В 1917 году взявшее власть Временное правительство арестует Ренненкампфа за подавление беспорядков на Транссибе в 1906 году. После Октябрьского переворота Ренненкампф уедет в Таганрог. Там в марте 1918 года Павла Карловича арестуют по приказу Антонова-Овсеенко. Тот предложит генералу занять высокий пост в Красной Армии. Фон Ренненкампф откажется, и тогда его насмерть изрубят шашками. А он палачей бескровно усмирял на Сибирской «железке»…

Одновременное Восточно-Прусской операцией Северо-Западного фронта Юго-Западный в Галицийской битве нанес крупное поражение австро-венграм. В начале сентября его части взяли Львов. Армия генерала Брусилова, где был Деникин, развернувшись от Львова до Днестра, рвалась в дальнейшее наступление.

В первых сражениях брусиловцев Деникин участвовал генералом-квартирмейстером, но лишь составление директив, диспозиций его никак не удовлетворяло. Как и на японской войне, Деникин только и ждал случая, чтобы ринуться в бой.

Подобно дальневосточной оказии, Деникину снова повезло, если так можно сказать о смертельной опасности. Через его штаб шла телеграмма о новом назначении командира 4-й стрелковой бригады. Получить в командование прекрасную бригаду было пределом желаний Антона Ивановича! Он обратился к Брусилову об этом с горячей просьбой.

6 сентября 1914 года генерал Деникин стал командиром той знаменитой бригады, о чем Брусилов, и став советским военачальником, отметит в воспоминаниях: «Генерал Деникин по собственному желанию служить не в штабе, а в строю, получил 4-ю стрелковую бригаду, именуемую «Железной», и на строевом поприще выказал отличные дарования боевого генерала».

Командир 4-й стрелковой бригады генерал-майор Деникин (в центре) со своим штабом, город Осек, 8 (21) декабря 1914 года

«Железная» 4-я стрелковая бригада прославилась в русско-турецкую войну. Под командой генерала «Вперед» Гурко она знаменито перешла Балканы, героически дралась на Шипке. Стрелки молниеносным броском выручили истекавший кровью гарнизон Шипки, встали на перевале и не уступили пяди его. С тех пор бригаду окрестили «Железной», название вошло в войсковой обиход, утвердившись в высочайшем рескрипте о ее подвигах. Прощаясь с «железными», Гурко сказал:

История оценит ваши подвиги. Дни, проведенные с вами, стрелки, я считаю и всегда буду считать самыми лучшими днями своей жизни.

Как бы эстафету получил Деникин от бывшего командира бригады генерала Боуфала. Тот поручиком на казачьем коне первым ворвался на Шипку. Деникин принял бригаду в свои железные руки. За два следующих года, с 1915-го развернутую в дивизию, генерал покрыл ее новым венцом славы. Советская цензура, всячески вытравляя из современных ей материалов все связанное с именем Деникина, постаралась похоронить наследие «железных» стрелков, но ныне склоним головы перед их честью и подвигами в Отечественной Первой мировой войне…