Эрих Манштейн - Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше

Михаил Иванович навсегда прощаясь со счастливыми годами и своей возлюбленной, с младенцем на руках возвращается в Москву; шел 1928 год. Его жене ничего не оставалось, как принять ребенка и воспитывать словно дочь (такова была установка Зиновьева). А Михаил получил назначение на должность заведующего международным отделом Евпаторийского горкома ВКП(б); в его подчинении было 6 человек вместе с водителем: 1. Сарра Абрамовна Дольман-Сухорукова , заместитель заведующего отделом; в гражданскую войну служила в Региструпе (ныне – ГРУ ГШ МО РФ) Южного фронта, имела ранение, отчего все последующие годы ходила с тростью, награждена орденом Красного Знамени; 2. Дора Львовна Шпайзер , переводчик-референт немецкого языка; 3. Софья Исааковна Шнеерсон-Вагнер , переводчик-референт итальянского языка, секретарь заведующего; 4. Фая Георгиевна Меерсон , переводчик-референт английского и испанского языков; 5. Мария Самуиловна Немлих , секретарь-делопроизводитель (секретчик); 6. Михаил Михайлович Рябчик , шофер-курьер.

Международные отделы были открыты в Крыму в крупных портовых городах; таким образом, кроме Евпаторийского, были в Севастополе, Ялте и Керчи. Целями и задачами международных отделов (структурных подразделений не столько ЦК, сколько Коминтерна) была подготовка плацдармов, объектов и баз для легиона ГУГБ на случай неблагоприятных условий для большевистской власти в Крыму и на Черноморском флоте. Как пример их успешной работы – воспоминания фон Манштейна, когда он говорит, что в Евпатории во время высадки советского десанта вдруг оказалось более 1000 чекистов, причем прямо в городе. Казалось бы: откуда? Отчего так слаженно?

Международные отделы готовили для использования (силами заключенных) различные секретные объекты; для подготовки и обучения приезжали в Крым работники Коминтерна, нижестоящих штабов международного коммунистического движения в Европе. Некоторые из них имели особняки в Евпатории, Ялте, Керчи, Севастополе… За какие объекты отвечали? В Севастополе – за Инкерманские штольни винзавода, штольни Северной стороны, Балаклавы, Ласпи и перевала Байдарские ворота; в Ялте – за частично вырубленный в то время тоннель на Симферополь и за главный тоннель в сторону Фороса и Байдарских ворот через пирамиды (известно, что там в земле на большой глубине находятся пирамиды, построенные некими разумными существами еще в доисторические времена); в Керчи – за Аджимушкайские подземные тоннели до мыса Меганом (в 50-е гг. там в одной из шахт на траверзе мыса испытывались морские мины с атомными зарядами); иные объекты.

В Евпатории силами заключенных осуществлялось строительство тоннеля от города в сторону Саки, одновременно со стороны нынешнего поселка Родниковое навстречу, тоже в Саки (объект не достроен, помешала война; в 60–80-е гг. на этом объекте был построен один из Центров дальней космической связи). Местные жители до сих пор помнят рассказы о партизанах, которые в годы Второй мировой исчезали средь степи… ищут подземные коммуникации и сегодняшние любопытствующие… За строительство вот таких объектов Михаил Иванович Статива и был ответственный от Коминтерна и ЦК.

Итак, уже было сказано о том, что Мария Статива, между прочим, фанатично любящая отца, родила мальчика, названного Михаэлем-Эрвином. Вскоре в 1944 г., когда вермахт оставлял Крым, фон Бюлов искренне настаивал на отъезде Марии с сыном в Германию, но молодая женщина категорически отказалась. Она понимала, что Хайнц-Вильгельм прав, говоря, что большевики не пощадят ни ее, ни ребенка. Любила ли она его? – думается, да. Но вместе с тем Мария, воспитанная советской системой, Мария, прошедшая через испытания ведомые и неведомые ее разуму, хотела только одного: поскорее забыть всю эту историю, забыть любимого мужчину, забыть войну, ребенка… потому что в душах советских людей жил страх, который сильнее всяких чувств.

Она не возразила, когда фон Бюлов предложил забрать младенца в Германию. Своему командованию – командиру 8-го авиакорпуса люфтваффе барону Вольфраму фон Рихтгофену – барон фон Бюлов объяснил, что его сын рожден женщиной, являвшейся дочерью болгарина и итальянской аристократки (и это была чистая правда), а потому как Италия и Болгария – их союзницы, то его сыну Михаэлю-Эрвину рейх предоставил право быть гражданином Германии.

Любопытно, что один из ярких представителей рода фон Бюлова – Бернхард фон Бюлов (Bülow; 1849–1929) – дипломат, был близок к императору Вильгельму II, добивался увеличения военной мощи Германии, особенно строительства военно-морского флота; в то же время этот аристократ, бывший в свое время рейхсканцлером и министром Пруссии, делал все возможное, чтобы воспрепятствовать распространению революционной заразы.

…По предложению фон Манштейна нас посетил… стареющий Хайнц-Вильгельм фон Бюлов. Он вспоминал о Крыме, о боях, тепло отзывался о Марии. Оказалось, что в 1957 г. они встретились в первый и последний раз после войны. Она тогда отдыхала в санатории в Ливадии (до 1917 г. там была резиденция Николая II). Рассказывал, сколько ему пришлось предпринять усилий и ухищрений, чтобы в те годы – так наз. «годы расцвета социализма» – через свое посольство выехать в Крым, получить сведения о бывшей возлюбленной, оторваться от слежки, встретиться с Марией так, чтобы ни одна живая душа… Они провели в Ливадии чудесный день; он звал ее с собой, звал уехать к сыну, хотя бы взглянуть на него… Но прошло более 10 лет после встречи Марии и фон Бюлова; Михаил Иванович Статива уже давно не имел прежней власти, да и Мария с 1947 года (семья срочно после войны перебралась в Саки) была замужем за Владиленом Лысенко, у них рос сын Олег… позже, в 1959 г. появится другой, Алеша… И эти дети, в которых течет толика итальянской графской крови, ничего не знают о сводном брате, выросшем далеко от «счастливой» советской страны, чьим отцом был немецкий барон…

Мария отказалась уехать из страны; такая горькая планида: корячиться на построение социализма ; ничего не иметь, всего и всех бояться, быть преданной режиму, быть «как все». А ведь могла бы жить как подобает аристократам, но шанс не использовала…

Фон Бюлов был расстроен сим обстоятельством, как он сам мне признался, но в душе другого ответа не ожидал. (Скажу, что позже я пытался осторожно вытянуть Марию на откровенность, но она интуитивно замыкалась, сжималась и умолкала, как пойманная в жесткие силки птица, только без конца курила любимые папиросы «Север»; но тайну сохранила до конца жизни).

Я видел как тепло попрощались боевые товарищи; генерал-фельдмаршал попросил меня провести гостя до машины. Больше фон Бюлов во время моего пребывания на эту виллу не приезжал.