Сергей Кремлев - Тайны 45-го. От Арденн и Балатона до Хингана и Хиросимы

Похоже, Вольф требовал пропуска войск, англосаксы – капитуляции, и в итоге стороны не столковались.

Вернёмся, впрочем, от предположений к точным фактам.

КАК ТОЛЬКО Москва 12 марта 1945 года узнала о миссии Вольфа, она в тот же день выразила желание принять участие в переговорах с Вольфом совместно с союзниками. А 16 марта «Юстас» Гарриман передал в «Центр», то бишь в НКИД СССР, что правительство США отказывает советским представителям в праве на участие в переговорах в Берне.

Того же 16 марта в посольство США в Москве и далее в Вашингтон ушла ответная телеграмма из советского «Центра», то бишь из НКИД СССР. «Алекс» Молотов извещал «Юстаса» Гарримана, что отказ США «явился для Советского правительства совершенно неожиданным и непонятным с точки зрения союзных отношений между нашими странами».

Ввиду этого Советский Союз не давал своего согласия на ведение переговоров в Берне и настаивал на том, чтобы уже начатые переговоры были прекращены.

Мы также настаивали на том, чтобы вообще была исключена возможность ведения сепаратных переговоров одной или двумя союзными державами без участия третьей союзной державы.

21 марта 1945 года «Юстас» Гарриман откликнулся новым письмом, где утверждал, что «советское правительство неправильно представляет себе цель контакта в Берне между немецким генералом Вольфом и представителями фельдмаршала Александера».

22 марта 1945 года Молотов ответил:

«… в данном случае имеет место не неправильное представление о цели контакта и не недоразумение, а нечто худшее…, в Берне в течение двух недель за спиной Советского Союза, несущего на себе основную тяжесть войны против Германии, ведутся переговоры с представителями германского военного командования, с одной стороны, и представителями английского и американского командования – с другой. Советское правительство считает это совершенно недопустимым…»

В книге Семёнова этот текст подан как результат сообщений в Москву «Юстаса» Штирлица, но, как видим, Москву информировал – вынужден был информировать – «Юстас» Гарриман.

И тут в дело пришлось обоюдно вступить «артиллерии» самого крупного калибра… 25 марта 1945 года Сталин получил личное и строго секретное послание президента Рузвельта, где Рузвельт многословно и путано пытался объяснить необъяснимое – отказ в участии в переговорах советских представителей.

Сталин не был бы Сталиным, если бы не разобрал «аргументы» Рузвельта «по косточкам», причём не без некоторой, глубоко скрытой, но несомненной иронии. Сталин не оставил от «аргументов» президента ничего. Его обстоятельный ответ Рузвельту, тоже полностью посвящённый переговорам в Берне, был датирован 29 марта 1945 года и начинался так:

«Я разобрался с вопросом, который Вы поставили передо мной в письме от 25 марта сего года, и нашёл, что Советское правительство не могло дать другого ответа после того, как было отказано в участии советских представителей в переговорах в Берне с немцами…

Я не только не против, а, наоборот, целиком стою за то, чтобы… ускорить капитуляцию…

Но я согласен на переговоры с врагом по такому делу только в том случае, если эти переговоры не поведут к облегчению положения врага, если будет исключена для немцев возможность маневрировать и использовать переговоры для переброски своих войск… на советский фронт…

…К Вашему сведению должен сообщить Вам, что немцы уже использовали переговоры с командованием союзников и успели за этот период перебросить из Северной Италии три дивизии на советский фронт…»

Рузвельт тут же взвился! 1 апреля 1945 года он, беря функции «Юстаса» на себя, направил Сталину ещё одно пространное послание, где особенно упирал на то, что «не может быть и речи о том, чтобы вести переговоры с немцами так, чтобы это позволило им перебросить куда-либо свои силы с итальянского фронта».

Рузвельт заявлял Сталину, что его-де (Сталина) «сведения о времени переброски германских войск из Италии ошибочны». Он также утверждал, что имели место лишь контакты, но не переговоры.

Сталин ответил 3 апреля 1945 года достойно и по существу.

Он писал:

«Вы утверждаете, что никаких переговоров не было ещё. Надо полагать, Вас не информировали полностью. Что касается моих военных коллег, то они на основании имеющихся у них данных не сомневаются, что переговоры были и они закончились соглашениями с немцами…

Я думаю, что мои коллеги близки к истине…»

Не могу приводить здесь эти взаимные послания полностью, однако заинтересованный читатель сам может ознакомиться с ними в советских изданиях переписки Сталина с Рузвельтом (например, неполное издание 1957 года, содержащее, однако, весь «штирлицовский» сюжет, было издано в 1957 году «Политиздатом» вполне массовым тиражом в 150 тысяч экземпляров).

К слову, упрёки Рузвельта относительно недобросовестности информаторов Сталина, высказанные в очередном послании Рузвельта Сталину от 5 апреля, касаются не информации о переговорах в Берне (как это подано у Семёнова), а информации относительно переброски немецких войск из Италии на советско-германский фронт. Рузвельт действительно писал в конце своего послания от 5 апреля:

«Откровенно говоря, я не могу не чувствовать крайнего негодования в отношении Ваших информаторов, кто бы они ни были, в связи с таким гнусным, неправильным описанием моих действий или действий моих доверенных подчинённых».

Но он имел в виду заявление Сталина о переброске войск из Италии. Причём не исключено, что лично Рузвельт был искренен в своём негодовании, однако адресовать его надо было не Сталину и его информаторам. Рузвельту осталось жить всего ничего: вскоре его уберут по причине исчерпания его полезности для золотой космополитической элиты мира. И шашни с немцами велись, скорее всего, за спиной Рузвельта. А информатором Сталина, скорее всего, был швейцарец Рудольф Ресслер – «Люци», или кто-то вроде него, но отнюдь не «семёновский» Штирлиц.

И Сталин писал Рузвельту в ответе от 7 апреля 1945 года:

«Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле».

Сталин приводил пример явной дезинформации о передислокации немецких войск, полученной советским Генштабом от генерала Маршалла. Союзники указывали одно направление удара немцев, а реально они ударили в районе озера Балатон, об этом уже говорилось. А далее Сталин писал Рузвельту 7 апреля 1945 года, что командующему 3-м Украинским фронтом маршалу Толбухину удалось избегнуть катастрофы и разбить немцев наголову в районе озера Балатон в том числе благодаря разведывательной информации информаторов Сталина.