Анатолий Чайковский - НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА

Термин, образованный как сокращенный вариант немецкого слова «рюстунг» (вооружение). Главной ее задачей являлось получение сведений о советских военных заводах и выпускаемой ими продукции.

Судя по всему, это был Рейнхард Гелен.

Преуменьшать роль радиоперехвата врагом распоряжений и приказов советского командования, другой, казалось бы, безобидной информации не приходится. «Расшифровка радиопередач противника, – отмечал Франц Гальдер, – представляла исключительную ценность для всего ведения войны. Мы оказались в состоянии раскрыть почти все неприятельские коды и шифры. Военная информация о противнике в значительной степени, а в некоторые периоды даже в большей своей части базировалась на радиоразведке».

В литературе известен еще под названием «Трактат о военном искусстве». В нашем случае не менее интересен и труд другого известного китайца – Тай Гуна: «Шесть секретных учений». В китайской истории автор почитается как первый полководец и основатель стратегической науки. Наряду с многими идеями по укреплению государства и достижению национального процветания, особое место Тай Гун отводил военной стратегии в мирное и военное время. В основе – подрыв сил противника, упрочение национальной материально-технической базы, создание эффективной системы управления и др. Специальные стратегические методы ему виделись в способах интенсивного собирания разведывательной информации, зондирования неприятеля и управления им путем обмана, психологической войны, нагнетания на него страха, дезинформации, распространения ложных сведений о собственных силах, агрессивности и инициативности. Среди средств в достижении поставленных целей рассматривались выдумка, хитрость, подкупы, смута и т. д. Не менее важная роль принадлежала и соблюдению секретности военных действий.

Первые и вторые ценны тем, что секреты они хранят сами.

Бутылки с горючей жидкостью, известны под названием «коктейль Молотова».

По приговору Военного трибунала Западного фронта Клубков был расстрелян 16 апреля 1942 г.

Фегелейн Густав (1907-?), группенфюрер СС и генерал-лейтенант войск СС. В 1941–1942 гг. командовал кавалерийской бригадой войск СС на Восточном фронте. В 1943–1944 г. командир дивизии СС. Авторы ряда работ путают его с группенфюрером СС Германом Фегелейном, мужем сестры Евы Браун – Гретель, представителем Гиммлера при рейхсканцелярии Гитлера.

Входила в состав оперативной группы «Д» полиции безопасности и СД. Действовала на территории Молдавии, Украины, Крыма и Кавказа. До апреля 1942 г. группу возглавлял начальник III Управления РСХА бригаденфюрер СС Олендорф, затем оберфюрер СС Биркамп. Структурно группа состояла из 2 особых и 4 оперативных команд, в их числе и команда № 11Б. Каждая насчитывала 150–170 эсэсовцев и сотрудников гестапо, а также взвод войск СС или охранной полиции. В Крыму с командами сотрудничали и «добровольные татарские батальоны». Начальником команды № 11Б были штурмбанфюреры СС Цапп, затем Брукс.

«Контрразведка, – отмечал после войны бывший абверовец Гуго Блейхер, – исходила из положения, что знать своего противника гораздо важнее, чем уничтожить его, и поэтому пыталась создать видимость, что она содействует спасению патриотов, направляет и оберегает их. Таков мрачный спектакль, разыгрываемый контрразведкой».

«В отличие от многих офицеров, – писал Рейнхард Гелен, – Канарис знал, как мыслить в глобальных масштабах. Именно благодаря этому он мог предвидеть политические коллизии со сверхъестественной точностью… Едва ли удивительно, что когда в 1939 году началась война, он очень пессимистически отозвался о ее исходе, и этот покров Кассандры тяжело лежал на его плечах».

В деятельности по подрыву советского тыла гитлеровцы и их союзники, как правило, применяли стандартные подходы и методы. Об этом, в частности, свидетельствует обзор (май 1942 г.) ОО НКВД Северного флота «О подрывной деятельности спецслужб финских разведотделов на Северном участке фронта». Вербовка финскими разведывательно-контрразведывательными службами агентов, приемы их обработки, постановка задач, обучение, методы заброски и т. д. практически ничем не отличались от подобной деятельности нацистов. В выводах по документу отмечалось: «Качество агентуры финской разведки значительно снизилось в связи с тем, что вместо кадровых разведчиков, ранее засылавшихся в СССР…, засылаются вновь приобретенные в лагерях военнопленных».

На наш взгляд, к приведенным цифрам, особенно во втором случае, следует относиться с осторожностью. Допустим, в 1942 г. число заброшенных различного вида вражеских агентов суммарно составило 4 тыс. человек. Исходя из возрастания в следующем году численности в 43 раза, их должно было быть уже 172 тыс. Подобная цифра выглядит фантастической. Нереальна она и по причине возможностей спецслужб Третьего рейха, в частности, по подготовке и переброске такого количества агентов. Что же до первой из них, то, с определенными оговорками и пояснениями, она имеет право на «жизнь». Несомненно другое: с учетом непредвиденного для нацистской Германии хода войны, количество немецких разведчиков, диверсантов, террористов и пр., пытавшихся проникнуть и проникнувших в действующую Красную Армию, прифронтовые районы и глубокий советский тыл, постоянно возрастало.

Начав деятельность в предвоенный период, с началом войны число разведывательно-диверсионных школ и курсов Абвера стало неуклонно возрастать. В 1941 г. только на оккупированной территории СССР их было 13, в них обучалось 5 тыс. человек. В 1942 г. стало 29 (10 тыс. человек). В последующие годы количество «учебных заведений» Абвера и РСХА увеличилось более чем вдвое.

Учет военнопленных возлагался на отдел 2Б администрации лагеря. Его сотрудники вели скрупулезную регистрацию всех прибывающих. Они же следили за их перемещением. На каждого пленного заводилась регистрационная карта, присваивался и соответствующий номер. В карту вносились следующие данные: фамилия, имя и отчество, дата и место рождения, место жительства семьи, девичья фамилия матери, профессия бранника, наименование и номер его воинской части, последнее звание в РККА, место, время и обстоятельства пленения, состояние здоровья. При карточке хранились фотография военнопленного и дактилоскопический оттиск указательного пальца его правой руки.

В документ вносились все переезды из лагеря в лагерь, другие учреждения, пребывание на работах и т. д. С немецкой пунктуальностью карточка всегда следовала за «хозяином». В случае его вербовки спецслужбами ставился специальный штамп.