Анатолий Чайковский - НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА

Подробные разведывательные данные о военных и промышленных объектах Абвер и отдел генштаба ОКХ «Иностранные армии Востока» получали от военнопленных, среди которых было немало специалистов и рабочих, трудившихся перед войной на этих заводах, в конструкторских бюро и т. д.

Правильно – Генеральный штаб Красной Армии.

Подобные приемы маскировки агентуры спецслужбы рейха во многом позаимствовали из времен Первой мировой войны. В частности, в конце сентября 1914 г. после занятия 1 м Сибирским полком деревни вблизи местечек Пясечно и Домбровка, боясь обстрела германской артиллерии, все ее население оставило прифронтовую зону. Свое убежище покинуть отказалась лишь одна старушка, время от времени выходившая из подвала в белом платье и черном чепчике и бродившая поблизости полковых резервов и державших линию обороны подразделений. Спустя несколько минут после ухода места ее появления подвергались точному губительному артиллерийскому налету. Как оказалось, «прогулками» в хорошо заметном на расстоянии одеянии, германский агент в подобии старушки обозначал замаскированные позиции полка и его тыловые склады.

По ценам 1975 г. стоимость ордена Ленина составляла 25 тыс. рублей.

Во время допроса в ГУК СМЕРШ Таврин показал:

«– Для проникновения на торжественные заседания (в Москве. – Авт. ) я должен был использовать изготовленные немцами на мое имя документы Героя Советского Союза и соответствующие знаки отличия.

– Какие именно?

– Перед переброской через линию фронта германской разведкой мне были даны … (названы выше указанные награды. – Авт. ), орденские книжки к ним, а также специально сфабрикованные вырезки из советских газет с указами о присвоении мне Героя Советского Союза и награждении перечисленными орденами и медалями.

Должен заметить, что германская разведка своих агентов, забрасываемых в СССР, снабжает фабрикуемыми ею же поддельными орденами, но мне были выданы подлинные…

Работниками германской разведки Грефе и Крауссом мне было также указано, что если представится возможность, я должен совершить террористический акт и против других членов советского правительства.

– Против кого именно?

– Против В. М. Молотова, Л. П. Берия и Л. М. Кагановича. Причем для осуществления террора я должен был руководствоваться теми же указаниями, какие мне были даны Грефе и Крауссом в отношении осуществления террористического акта против И. В. Сталина». (Имелось в виду применение пистолета с разрывными и отравленными пулями, а также специального портативного приспособления, получившего название «панцер-кнакке» с бронебойно-зажигательными снарядами, которые способны были пробить броню в 45 мм).

Подобного вида документальное обеспечение, как правило, предоставлялось представителям Абвера и РСХА, направляемым в глубокий советский тыл для переговоров с теми или другими руководителями националистических организаций, бандитско-диверсионных формирований, а в отдельных случаях с целью склонить к сдаче в плен командование окруженных советских частей и подразделений.

Директива НКВД СССР называлась «О порядке изъятия у задержанных агентов иностранных разведок поддельных документов, явочных писем, чистых бланков и об их оперативном использовании». Была направлена в адрес наркомов внутренних дел союзных и автономных республик, начальников УНКВД краев и областей, начальников и руководителей особых отделов армии и флота, оперативно-чекистских подразделений Транспортного управления, управлений войск по охране действующей армии, дорожно-транспортных отделов, пограничных войск, 4 го спецотдела союзного НКВД.

Об использовании немцами документальной базы советских гражданских инстанций в марте 1942 г. сообщалось и в ориентировке 2 го Управления НКВД СССР. «Документально известно, – отмечалось в ней, – что германские разведорганы готовят документы для агентуры, направляемой в наш тыл, на бланках брянской конторы Наркомата молочной и мясной промышленности и обеспечивают ее военными билетами». В другом случае говорилось об обеспечении агентов оригинальными документами, захваченными в 1941 г. в штабах пограничных отрядов на западной границе СССР.

Уже в 1942 г. немецкие, финские, румынские, диверсанты других стран гитлеровской коалиции, кроме тола и фугасов, стали применять мины с часовым механизмом, подслушивающие телефонные устройства, термитные порошки, различные яды и т. д. Со временем вооружение и снаряжение агентуры лишь совершенствовалось.

Кроме пропагандистской риторики, немецкие листовки не раз содержали советы и призывы. В частности, экипажам самолетов рекомендовалось сбрасываться над оккупированной территорией на парашютах; танков – сдаваться в плен без боя; красноармейцам – «правильно» учинять самострелы и т. д. Листовки выступали свидетельством предательства при добровольном переходе линии фронта.

Их роль заключалась в отвлечении на себя внимания советских контрразведчиков, распылении их сил и средств. Для прикрытия истинных намерений им поручались незначительные задания. Летевших вместе с ними других агентов прятали в отдельном отсеке самолета. Использовались и другие приемы маскировки ценных «кадров».

В апреле 1943 г. заместитель наркома внутренних дел СССР комиссар госбезопасности 2 го ранга С. Н. Круглов писал в адрес наркомов внутренних дел республик и начальников УНКВД: «В обзоре агентурно-оперативной работы органов милиции по борьбе с уголовным бандитизмом, разбоями и грабежами за 1942 год, разосланном 4 февраля с. г. … отмечалось, что дезертиры из Красной Армии, скрываясь от органов власти, всячески маскируются, прячутся в лесах, заброшенных полевых избушках, землянках, банях, в специально оборудованных вблизи жилья тайниках. Органы милиции усилили работу по выявлению и изъятию дезертиров в этих местах. В результате дезертиры стали прибегать к более замаскированным формам укрытия…».

Говорилось о пребывании значительной части дезертиров, других преступников на нелегальном положении в городах и поселках, организации и совершении с их участием разбойных нападений, грабежей, убийств, проведение ими под видом сотрудников НКВД и милиции самочинных обысков; проживание в притонах и т. д.

В сельской местности скрывающиеся от властей, по словам Круглова, применяли «еще более скрытые формы маскировки»: во время облав и обысков один из них завертывался в овечью шкуру и прятался в стаде баранов; другой оборудовал «гнездо» на высоком и густом дереве; третьи прятались в кормушках для скота, дымовых трубах, замаскированных ямах и тайниках; четвертые переодевались в женские одежды и т. д.