Валентин Фалин - Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

Параллельная нить вилась из Стокгольма. Граф Бернадотт встретился (19 февраля) с Гиммлером в Хоенлихене. Договорились собрать всех норвежцев и датчан в один лагерь, чтобы через два месяца перевезти их в Данию. От политической инициативы с целью прекращения военных действий на Западе Гиммлер увильнул и тем оставил неиспользованным, по словам Бернадотта, последний шанс [946].

С конца марта Гиммлер прощупывал возможности изоляции (но не физической ликвидации) Гитлера. 21 апреля он встретился с Мазуром (президентом Всемирного еврейского конгресса) и Бернадоттом. На сей раз Гиммлер взялся выполнить все требования, касавшиеся евреев на контролировавшихся рейхом территориях. Но когда на следующий день (22 апреля) он обратился к шведу с просьбой устроить встречу с Эйзенхауэром, то услышал в ответ: поздно. Надо было брать власть в свои руки в феврале (видимо, до Ялты).

23 апреля Бернадотт порекомендовал Гиммлеру (через Шелленберга) направить письмо Эйзенхауэру о согласии безоговорочно капитулировать. На встрече со шведом в тот же день в Любеке рейхсфюрер заявил: «Мы, немцы, должны объявить, что считаем себя побежденными западными державами, и я прошу Вас сообщить это при посредстве шведского правительства генералу Эйзенхауэру, чтобы прекратить дальнейшее кровопролитие. Капитулировать, однако, перед русскими для нас, немцев, невозможно, в особенности для меня. Против них мы будем бороться дальше, пока фронт западных держав не заменит немецкий фронт » [947].

Граф Бернадотт взялся оказать посредничество. Была обговорена формальная сторона дела. Имелось в виду, что Гиммлер отправит соответствующее письмо на имя министра иностранных дел Швеции К. Гюнтера. До письма, похоже, не дошло. Но 24 апреля шведы довели содержание беседы Бернадотта с Гиммлером до Лондона и Вашингтона. Черчилль в свою очередь без промедления связался с Эйзенхауэром, надеясь склонить его воспользоваться широкими полномочиями главнокомандующего и положительно отреагировать на обращение Гиммлера.

Генерал Эйзенхауэр предостерег премьера от действий, которые чреваты разрывом с русскими. По его мнению, развал Западного фронта обеспечивала капитуляция отдельных нацистских армий и группировок. «Немецкий командующий, – отмечал он, – может так поступить, а командующий союзными войсками может принять их капитуляцию; но для правительства Германии есть только один путь – безоговорочная капитуляция перед всеми союзниками» [948].

25 апреля предложения Гиммлера обсуждались Черчиллем по прямому проводу с Трумэном, Маршаллом и Леги. Премьер не преуспел в попытках убедить преемника Рузвельта выйти из стеснительных договоренностей с Советским Союзом во имя «немедленного прекращения войны» [949].

Только после этого (25–26 апреля) США и Англия проинформировали Москву о зондажах Гиммлера и своем отрицательном отношении к ним. А 28 апреля агентство Рейтер обнародовало факт обращения рейхсфюрера к западным союзникам, на что последовало распоряжение Гитлера арестовать «изменника».

Шпеер и Борман предприняли в 20-х числах апреля собственные шаги по установлению контакта с США и Англией. Они демонстрировали заботу о том, как «уберечь Чехословакию от большевизма». Выражалась готовность сдать крупнейшую группировку вермахта «Центр» под командованием Шернера и часть армии «Австрия» генерала Рендулича американским войскам и оказать последним содействие в оккупации ЧСР [950]. Это предложение корреспондировало с планами союзного (западного) командования, которое поддерживали Черчилль и Трумэн [951].

27-28 апреля – как следует из приведенных фактов, это не наслоение дат – премьер направил Сталину и Трумэну письма: « Теперь видно, что не будет никакого подписанного документа о капитуляции ». Вместо разработанного Европейской консультативной комиссией и утвержденного в Крыму текста он предложил издать от имени четырех держав декларацию о поражении Германии. Глава советского правительства в принципе (30 апреля) не исключил такого варианта «в случае отсутствия в Германии организованно действующей центральной власти» [952].

Это случилось в день самоубийства Гитлера. Новый рейхспрезидент Дёниц издал 1 мая приказ по армии, которым легализовалось все то, чем с 1943 года занимались украдкой оппозиционеры разных оттенков и зарившиеся на власть Геринг, Гиммлер, Борман и прочие. «Я принимаю на себя верховное командование всеми частями германского вермахта, – гласил текст приказа, – преисполненный решимости бороться против большевизма… Против англичан и американцев я вынужден вести борьбу, поскольку они препятствуют моей борьбе с большевиками » [953]. Вопреки завещанию Гитлера Дёниц не ввел в переходное правительство Геббельса (фюрер уготовил ему пост рейхсканцлера) и Бормана (должен был стать министром по делам нацистской партии). Другие видные нацисты тоже остались за бортом. Таким образом, одно из требований, ставившихся Черчиллем в качестве предварительного условия признания «нового режима», почти удовлетворялось.

На совещании 2 мая с участием Дёница, Шверина фон Крозига и статс-секретаря Вегенера выдвигалась задача осуществить капитуляцию лишь на Западе и отмечалось, что ввиду «невозможности сделать это по официальным каналам из-за политических обязательств, связывающих союзников, следует добиваться данной цели с помощью частичных акций, на базе групп войск». Было признано целесообразным прекратить все боевые действия против англосаксов и снимать войска с Восточного фронта, чтобы как можно большее число солдат и офицеров избежало русского плена.

Как вытекает из документов, хранившихся в Потсдамском архиве и впервые систематически исследованных доктором исторических наук Н. С. Лебедевой, совещание у Дёница откликалось тем самым на инициативы штаба Эйзенхауэра, которые датируются концом апреля [954]. Именно тогда, еще при жизни Гитлера, состоялись переговоры генерала Беделла Смита с рейхсминистром Зейсс-Инквартом, имперским комиссаром Голландии. Формальным поводом, прикрытием для их встречи была проблема снабжения голландского населения продовольствием. Американцы, однако, давали понять, что с их стороны не возникло бы возражений против обмена мнениями «по общим вопросам, которые отвечали бы интересам рейха» (радиограмма Зейсс-Инкварта на имя Гитлера) [955].

По получении этого сообщения Дёниц в своем новом качестве уполномочил Зейсс-Инкварта «как можно скорее осуществить возможное зондирование в упомянутом Вами смысле». Цель – перемирие только на Западе. Дамбы – уже заминированные – не взрывать. «Почетный мир даст нам определенный шанс» [956].

2 мая в ставке Дёница прошел еще ряд совещаний. С участием Шверина фон Крозига, Шпеера, Кейтеля и Йодля была определена линия поведения на ближайшую перспективу: налаживание всеми средствами сотрудничества с США и Англией; продолжение военных действий против Красной армии в расчете на выигрыш времени в политических целях; сохранение от разгрома возможно большего числа соединений вермахта и передача их в распоряжение англо-американского командования; содействие оккупации большей части Германии западными войсками. В капитуляции перед Западом виделся способ осложнить отношения англосаксов с СССР и добиться признания Лондоном и Вашингтоном «переходного правительства» Дёница.