Александр Ржавин - Морские дьяволы. Из жизни водолазов-разведчиков Балтийского флота ВМФ

В XIX веке процесс развития индивидуального водолазного снаряжения в основном шел в направлении разработок тяжелого инженерного вентилируемого снаряжения. Смелых и порой весьма любопытных предложений по созданию автономного, компактного, легкого водолазного снаряжения для пловцов-ныряльщиков было немало, но воплощение их в действующие образцы тормозилось главным образом отсутствием технических возможностей.

В 1853 году мещанин Василий Вшивцов предложил автономный водолазный аппарат с клапанами вдоха и выдоха и дыхательной трубкой. Аппарат позволял плавать только на малых глубинах, но система подачи и удаления воздуха, работавшая в нем, нашла развитие в более совершенном снаряжении.

В 1871 году известный русский изобретатель Александр Николаевич Лодыгин (1847–1923) впервые в мире предложил чрезвычайно интересный проект автономного дыхательного аппарата с применением в нем для дыхания водолаза искусственной кислородно-водородной смеси, получаемой из воды способом электролиза. Спустя два года другой русский изобретатель, мичман А. Хотинский, сконструировал автономный дыхательный аппарат для подводных погружений, работавший на сжатом воздухе и кислороде, который явился первым прототипом автономных водолазных аппаратов.

Однако эти изобретения, как и многие другие, по разным причинам не были приняты к производству. и в отчете морского ведомства за 1879–1883 годы говорилось: «в последние годы, в особенности с развитием минного дела, начал ощущаться в составе судовых команд недостаток нижних чинов, подготовленных к работе под водой. В водолазном деле начали появляться новые усовершенствованные приборы, правильное обращение с которыми потребует особой научной подготовки, а поэтому необходимо иметь специальных офицеров, могущих не только руководить водолазами, но и применять новые, более совершенные приборы и приспособления водолазной техники».

Недостаток в водолазных кадрах восполнила водолазная школа, открытая в Кронштадте 5 мая 1882 года. Она стала первым научным центром по водолазному делу и имела выдающееся значение для его развития в России. Школа выпускала водолазов с хорошей теоретической и практической подготовкой для работы в тяжелом, громоздком снаряжении, широко применяемом в инженерных частях флота. В школе не только проводилась подготовка водолазных кадров для флота, но и создавались новое снаряжение и оборудование, на научной основе отрабатывалась система водолазного труда.

С 1882 года по 1917 год школа выпустила 2695 водолазов. В ней проходили подготовку и офицеры водолазной службы, называемые водолазными специалистами. В 1897 году в школе прошла обучение группа врачей, изучавшая физиологию водолазного дела. Результатом явилось создание учебников по специальной физиологии и таблиц, позволяющих добиваться безопасного выхода на поверхность после длительного погружения. Были разработаны и изданы «Единые правила водолазных работ». В короткий срок школа приобрела авторитет не только в России, но и за рубежом. Теоретические труды русских специалистов по водолазному делу переводились на английский, французский, немецкий, итальянский, испанский и другие языки, специалисты этих стран приезжали в Россию обучаться водолазному делу.

В 1919 году водолазная школа перебазировалась на волгу, сначала в Саратов, затем в Казань, а через некоторое время — в Вольск. В 1921 году школа находилась в Петрограде, затем снова в Кронштадте. В декабре 1924 года водолазная школа уже размещалась в Севастополе и была включена в состав Учебного отряда Черноморского флота. Став учебным подразделением ЭПРОНА, водолазная школа со временем преобразуется в военно-морской водолазный техникум.

В это же время на многих флотах появились военные штатные водолазы, которые ремонтировали подводные части кораблей. В 1906 году на Российском флоте были приняты меры укрепления кадрового состава, для водолазов учреждены первые специальные звания: водолазный офицер 1-го и 2-го разрядов, водолаз-квартирмейстер, водолазный кондуктор и другие.

Первая крупная спасательная операция была проведена в России в начале 80-х годов XIX века, когда с помощью водолазов и мощных понтонов на поверхность после откачивания воды была поднята броненосная канонерская лодка «русалка». А в 1910 году русские водолазы впервые подняли с небольшой глубины подводную лодку — это была «Камбала», потерпевшая аварию на Черном море годом раньше.

Но, несмотря на эти успехи, пловцы-разведчики по-прежнему использовали для проникновения на территорию противника через прибрежные зоны все то же старинное приспособление — обычную тростниковую трубку. В определенных ситуациях целые группы пловцов привлекались для наведения переправ и для обеспечения особо важных десантных операций. Выдающимся примером применения пловцов для обеспечения войск явилась десантная переправа русских войск через реку Дунай у города Зимницы, проведенная 27 июня 1877 года под руководством генерала от инфантерии Михаила Ивановича Драгомирова (1830–1905). В те же годы задействовались также опытные пловцы-одиночки и, как правило, это были разведывательные мероприятия или же их использовали как связных для доставки необходимых донесений и передачи приказов.

Особенно удачно в XIX — начале XX века для проникновения в тыл врага тростниковые дыхательные трубки использовали бойцы из подразделений пластунов (от слова «пласт», то есть лежащие пластом — неподвижно и незаметно), первоначально появившихся в составе Черноморского, а позже — Кубанского казачьего войска России (кубанские казаки — потомки запорожских казаков, переселенных Российскими властями на северный Кавказ у реки Кубань в XVIII веке). Задействованных в войсковой разведке пластунов обучали различным методам ведения разведки, скрытому переходу линии фронта, преодолению сухопутных и водных преград, захвату пленных и специальным операциям. Ночью и в непогоду они, используя небольшие малозаметные плавающие средства, переправляли на территорию противника агентурных разведчиков и диверсионные группы.

В Первую мировую войну в Российской императорской армии части пластунов комплектовались исключительно добровольцами, доказавшими свои профессиональные качества и храбрость. Почти все пластуны являлись георгиевскими кавалерами (следует помнить, что так называли кавалеров и военного ордена святого Георгия Победоносца (обер-офицеры и выше), и Знака отличия Военного ордена или Георгиевского креста (рядовые и унтер-офицеры) — разных наград для военнослужащих разного ранга), а почти треть были награждены Георгиевским крестом всех четырех степеней. Однако, кроме этого, каждый доброволец лишь тогда мог получить право встать в строй, когда за него ручались минимум двое пластунов. Фронтовые генералы не только высоко ценили уникальные возможности пластунов, но и грамотно их использовали. Так, во время Брусиловского прорыва в 1916 году в авангарде русских войск были сосредоточены 22 пластунских батальона. Всего на германском, румынском и турецком фронтах воевало 24 кубанских, 6 донских, 2 терских пластунских батальона, а также несколько отдельных дивизионов и сотен.