Владимир Алексеенко - Шпионский арсенал. История оперативной техники спецслужб

Однако со временем пользователи «Золы» пришли к выводу о том, что при малых освещенностях фотоаппарат мог делать ошибки, что приводило к некачественным фотоснимкам.

Следует отметить, что в 1950-х гг., кроме серийных фотосистем, в технических подразделениях КГБ и МВД практиковали изготовление единичных и мелкосерийных «фотомоделей» для негласного фотографирования. В качестве камуфляжей использовались самые ходовые предметы того времени: портфели, папки, саквояжи, куда устанавливались наиболее популярные фотокамеры того времени. В качестве примера приводим описание несерийного камуфляжа «Саквояж» со встроенной фотокамерой «Москва-5» для получения негативов 6 х 9 см или 6 х 6 см при использовании дополнительного вкладыша в фильмовой канал.

Фотоаппарат «Москва-5» в камуфляже «Саквояж» (из архива Keith Melton Spy Museum)

Фотографирование производилось через боковую сторону саквояжа, оборудованную раздвигающимися в момент съемки шторками. Управление шторками производилось специальным электромагнитным механизмом с автономным электропитанием. Кнопка спуска затвора и открывания шторок была выведена около ручки и совмещена с планкой замка саквояжа.

Открывающиеся в момент съемки дистанционно управляемые шторки

Боковая сторона камуфляжа со шторками (из архива Keith Melton Spy Museum)

Перед каждой съемкой необходимо было открывать саквояж и взводить затвор, а также перематывать фотопленку на один кадр. Это в значительной степени снижало оперативные возможности этой фотосистемы. Однако широкоформатный негатив при правильно подобранной экспозиции давал возможность получать высококачественные снимки, используемые для оперативного опознания объекта.

Папки и портфели с фотокамерами внутри всегда находились под рукой, в багажнике оперативной автомашины. В сложных ситуациях сотрудники часто фотографировали объекта слежки двумя фотокамерами для повышения вероятности получения качественных фотоснимков, что и позволяли делать камуфляжи «Кожаная папка», «Портфель», «Саквояж».

Наверное, каждый из нас, открывая личное письмо, хоть бы один раз в жизни задавал себе вопрос: а кто-нибудь уже читал письмо до меня? И затем со вздохом, отбрасывая в сторону этот риторический вопрос, начинал успокаивать себя, что цензура и перлюстрация были всегда, у всех народов, во все времена и века.

Как это ни странно покажется с первого взгляда, но больше всего хлопот перлюстрация доставляла… разведкам и дипломатическим курьерам. На последних часто шла настоящая охота, с засадами и подсадными утками в качестве хорошеньких дам, готовых на всё, чтобы дипкурьеры смогли как следует отдохнут и забыть на время о своих мешках с особо важными письмами, донесениями послов и разведчиков. А в это время целая бригада профессионалов набрасывалась на мешки, аккуратно вскрывала «вали-зы», специальные дипломатические печати, и начиналась кропотливая и тайная работа: аккуратное вскрытие каждого конверта и копирование каждого находящегося в нем письма.

Охота на почтовых и дипломатических курьеров всегда была одной из главных задач специальных служб. Так, например, в конце XVI века французский король Генрих IV подписал с Испанией условия мира, которые активно затрагивали интересы Англии и, конечно, сохранялись в строжайшей тайне. Достать текст мирного франко-испанского договора англичанам удалось через венецианского посла Контарино. По его поручению испанского курьера, который вез почту с подписанным договором, напоили снотворным зельем и усыпили. Однако текст договора находился в запаянной металлической трубке, на которой стояла печать (чем не современный контейнер для дипломатической почты!). Вскрыть трубку и не повредить печать оказалось крайне трудно. К тому же трубка-контейнер была внутри запечатанной сумки, которая крепилась цепью вокруг тела курьера. И всё же изъятие документа было осуществлено так искусно, что в Мадриде ничего не заметили.

Набор приспособлений для вскрытия писем, 1940-е гг.(из архива Keith Melton Spy Museum)

Об искусстве британских специалистов вскрывать чужие письма и читать дипломатическую почту можно узнать в знаменитой книге разведчика Кима Филби «Моя тайна война». В истории КГБ упоминается май 1921 г, когда при ВЧК был создан 8-й спецотдел для организации криптографии, создания шифров, а впоследствии и службы радиоперехвата. Но для уверенной дешифровки требовались подлинные дипломатические документы, для чего позднее было организовано особое подразделение НКВД — ОГПУ, тайно проникавшее в дипломатические миссии для вскрытия сейфов, фотографирования дипломатической переписки и шифровальных книг.

Генерал КГБ Юрий Павлов в своих мемуарах подробно описывает уникальную операцию вскрытия спецбригадой КГБ японской дипломатической почты на ходу поезда Владивосток — Москва. Этап подготовки этой особо важной и сверхсекретной операции начался… с закупки японских канцелярских товаров: бумаги, чернил, карандашей, сургуча, упаковочной бумаге и другой офисной мелочи, которой пользуются при упаковки японской дипломатической почты.

В почтовом вагоне была оборудована специальная лаборатория — маленький и тесный закуток, где предстояло совершить ювелирную по точности и аккуратности работу и не в спокойной обстановке, а на ходу, когда вагон трясется на стыках рельсов и при поворотах. И потому многие операции бригаде пришлось выполнять только во время длительных остановок поезда на больших станциях.

На первом этапе перлюстрации дипломатической почты внимательно осматривались все упаковки, особые печати и пломбы, которые принято было называть «дипломатическими вализами». Под лупой особенно внимательно изучались замки диппочты. Самое сложное начиналось при вскрытии внутренних упаковок с подкладками из японской рисовой бумаги, где могли быть секретные метки, которые также необходимо было выявить, сфотографировать, а потом и повторить.

К моменту запечатывания пакетов и вализы специалист бригады уже знал особенности клеев, сургуча и чернил, которыми были сделаны надписи на пакетах. Если пакеты заменялись на новые, то специалист по почеркам делал абсолютно идентичные надписи на новых упаковках.