Владимир Алексеенко - Шпионский арсенал. История оперативной техники спецслужб

Комплекты «Мошка» стали поступать во все подразделения КГБ, от центрального аппарата до региональных подразделений и резидентур. Массовое и продолжительное оперативное применение «Мошки» давало возможность конструкторам-разработчикам получать ценные практические результаты, которые использовались для исправления недостатков и совершенствования аппаратуры «Мошка».

Одной из главных причин отказов были кассеты «Мошки», часть которых неожиданно останавливалась во время записи или при воспроизведении, а иногда происходил обрыв проволоки. Чтобы избежать таких ситуаций, приводивших нередко к потере важной оперативной информации, технические специалисты подразделений КГБ стали практиковать предварительное тестирование и выбраковку всех кассет «Мошки», поступавших с завода большими партиями.

Проволочный диктофон «Мошка»(из архива Keith Melton Spy Museum)

Подобные процедуры проводились и в резидентурах КГБ за рубежом, где оперативно-технические сотрудники тестировали не только полученные из Центра комплекты «Мошка», но и рабочие кассеты после наработки определенного количества часов. Эти меры повысили надежность работы «Мошек», к чему добавлялась и проверка больших партий отечественных элементов питания. Один из авторов статьи хорошо помнит картонные заводские коробки с аккумуляторами серии Д и батарейками типа АА, где, как правило, две трети или более элементов питания уже были покрыты белым химическим налетом, а проверка тестером показывала их негодность. Остальные, имевшие нормальный вид батарейки также приходилось тщательно тестировать, однако отправлять в резидентуры такие энергоносители было рискованно. И потому советские элементы питания производства 1960–1970 гг. использовались только для тренировки технического и оперативного состава, а также для проверки работоспособности специальной техники перед отправкой на профилактику или в ремонт.

Аппарат воспроизведения «Мошка-В» (из архива Keith Melton Spy Museum)

Следует отметить, что и у ЦРУ в начальный период холодной войны были такие же проблемы, что заставило химиков американской разведки всерьёз заняться малогабаритными батарейками и аккумуляторами. Финансирование компании «Мэллори» и активный поиск эффективных химических компонентов привели к появлению надежных элементов электропитания. ЦРУ, например, до сих пор гордится активным участием в разработке батареек для кардиостимуляторов, о чем свободная западная пресса не писала.

А КГБ не смог продвинуть научную работу огромных предприятий химической промышленности СССР, и начиная с 1970-х гг. оперативно-технические подразделения стали постепенно переходить на импортные аккумуляторы и батарейки. Особенно высоким спросом пользовались фотокомплекты «Полароид», внутри которых плоские и весьма энергоемкие батарейки активно устанавливались в самые разные специзделия КГБ и особенно в радиозакладки.

«Мошка» постепенно становилась самым популярным диктофоном, однако оперативный состав все чаще высказывал мнение об увеличении продолжительности записи. В начале 1980-х гг. в Институте спецтехники КГБ началась модернизация «Мошки» для работы с увеличенным временем записи. Это потребовало обновления многих узлов и блоков «Мошки» на новую элементную базу и применение современных материалов. После продолжительной инженерно-конструкторской работы, испытаний и «доводки» появилась модель «Мошка-М» под новую 4-часовую кассету. Это явилось событием для оперативного состава всех подразделений КГБ, который получил замечательный во всех смыслах, надежный диктофон с чувствительным микрофоном и удобным дистанционным управлением. Интересно, что прочным корпусом «Мошки» можно было при необходимости нанести удар в ответ на неожиданные агрессивные действия. Массовое заводское производство позволило существенно снизить себестоимость комплекта «Мошка», и специалисты в то время считали «Мошку» одним из лучших специальных диктофонов в мире.

Успех «Мошки», однако, не остановил конструкторов и разработчиков Института спецтехники, которым поставили новую задачу создать проволочный диктофон с размерами, близкими к спичечной коробке. Такой аппарат был крайне важен для сотрудников разведки КГБ, которые в жарких и тропических странах носили футболки и шорты. Такая экипировка не позволяла конспиративно прятать аппараты «Мошка» под одеждой, что, конечно же, не давало никаких возможностей для записи бесед с агентурой, кандидатами на вербовку и пр. После нескольких лет активных экспериментов и поисков коллектив Института спецтехники создает изделие «Лилипут» с кассетой на 5 часов записи.

Проволочный диктофон «Лилипут»(из архива Keith Melton Spy Museum)

Габариты «Лилипута» позволяли его камуфлировать в самые разные предметы, от пачки сигарет и небольшой книжки-ежедневника до мелких предметов интерьера комнаты, где предстояло записать важную информацию. Особенно удобным «Лилипут» оказался для оперативных офицеров разведки КГБ, которые теперь могли прятать новый диктофон под любой одеждой и надежно пользоваться внешним пультом управления. Такой успех «Лилипута» дал хороший творческий импульс разработчикам спецтехники, которые сконструировали новую 8-ми часовую кассету.

Теперь оперативный офицер мог провести и записать информацию о нескольких встречах с агентурой и осведомителями, что было в то время очень важным оперативным преимуществом, особенно в странах с жесткой контрразведывательной обстановкой, когда наружное наблюдение спецслужб постоянно чередовало демонстративную слежку с конспиративным наблюдением. И если офицер разведки грамотно уходил от слежки, появлялась возможность последовательного проведения нескольких оперативных мероприятий.

Проволочный диктофон «Лилипут»(из архива Keith Melton Spy Museum)

«Лилипут» использовался для документирования описаний будущих мест операций по связи с агентурой, таких, как подбор мест для тайников и условных сигналов, районов проведений «моментальных передач» и др. Даже в случаях демонстративной слежки разведчик диктовал на «Лилипут» номера, марки и особенности автомобилей «на-ружки», приметы, детали одежды и манеры поведения сотрудников, участвующих в слежке. В резидентуре эта ценная информация накапливалась для анализа с целью определения методов эффективного противодействия слежке.