Владимир Алексеенко - Шпионский арсенал. История оперативной техники спецслужб

Исключением является биография Льва Термена, гениального советского конструктора и автора многих необыкновенных изобретений, о котором в США вышло два документальных фильма и две книги. В начале 1930-х гг. мировую славу получил его терменвокс — первый электронный музыкальный инструмент. Но еще более сенсационным стало совсем другое творение Термена — уникальное устройство подслушивания, созданное им уже в 1943 г. в известной «кучинской шарашке» под Москвой в компании с Туполевым и Королевым, также сидевшими в этой относительно комфортабельной тюрьме по личному указанию Берии.

Некогда секретные страницы истории спецслужб еще раз показывают, насколько схожи оказались пути поиска идей, изготовления макетов и, наконец, действующих образцов оперативной техники КГБ и ЦРУ.

Мы начнем рассказ с событий у Краснолужского моста, в момент, как писала пресса, успешного завершения операции советской контрразведки, арестовавшей офицера ЦРУ Марту Патэрсон во время закладки тайника для Огородника. Этот ценный агент США работал в отделе МИДа, где анализировались отчеты советских послов. В мемуарах участников операции ничего не сказано о небольшом «проколе» группы захвата, упустившей одну деталь. Оперативники тщательно обыскали даже бюстгальтер молодой американки, за что один из офицеров получил болезненный удар в пах. Однако результат того стоил: и в белье нашли небольшой электронный прибор, соединённый с элегантным ожерельем на шее задержанной шпионки.

Полагая, что в нём спрятана радиостанция, один из сотрудников КГБ даже попытался сказать «в прибор» пару слов в надежде услышать ответ другого неизвестного участника тайниковой операции ЦРУ. Однако этот приём не сработал, и группа захвата доставила госпожу Патэрсон на Лубянку под строгий взор руководителя американского отдела контрразведки КГБ, легендарного генерала Рэма Красильникова. Дожидаясь приезда консула посольства США, оперативники разложили найденные предметы шпионажа на столе. Однако один вещдок, небольшой по размеру, но весьма важный для понимания технических методов работы ЦРУ, так и остался в ухе Марты Патэрсон. Она извлекла небольшой телесного цвета наушник уже в посольской резидентуре ЦРУ, куда ее отпустили после трёхчасовой беседы на Лубянке.

Марта Патэрсон на Лубянке (из архива Keith Melton Spy Museum)

Справедливости ради надо сказать, что обнаружить ночью спецнаушник в закрытом причёской женском ухе, да еще в ажиотаже захвата, было действительно сложно, тем более что контрразведчиков озадачило появление у тайника женщины, которая, по сводкам «наружки», за два года никак не «засветилась» с деятельностью резидентуры ЦРУ. На самом же деле Марта настолько тщательно соблюдала все детали своего прикрытия, что умудрилась провести более десятка тайниковых операций. Это сильно ударило по авторитету Второго главного управления КГБ, контролировавшего деятельность западных спецслужб в СССР и создавшего в период холодной воины множество технических и оперативных барьеров для защиты от шпионов.

В КГБ позднее узнали об этом «козыре» в ухе Патерсон, что, конечно, весьма заинтересовало технических специалистов Комитета. А там прятался маленький наушник из латекса телесного цвета, содержавший в себе крохотное радиоприёмное устройство. А вместе с обнаруженным при захвате электронным прибором и антенной-ожерельем этот наушник представлял собой новую по тем временам американскую систему для конспиративного контроля каналов радиосвязи наружного наблюдения советских контрразведчиков.

Чекистов, вероятнее всего, обманула коробочка, по размерам не более двух пачек сигарет, прикрепленная липучкой под одеждою шпионки. Но чекисты правильно разобрались в сути дела, и в кинофильме «ТАСС уполномочен заявить» руководитель операции по аресту американского разведчика предупреждает оперативников не выходить в радиоэфир, справедливо опасаясь прослушивания сотрудниками ЦРУ радиопереговоров в районе расположения тайника.

Разработка в США системы радиоперехвата под кодовым названием SRR-100 началась еще в семидесятые годы, после того как технический сотрудник американского посольства в Москве перехватил радиопередачи КГБ и сопоставил данные с перемещениями американского персонала. Чтобы в этом детально разобраться, московская резидентура ЦРУ организовала серию выездов своих оперативников по заранее известным маршрутам, назвав операцию «бегущий кролик». Так были проанализированы радиопередачи наружного наблюдения КГБ. После этого офицеры ЦРУ, настраивая свои приёмники, старались идентифицировать сигналы и даже делали записи радиопередач, что позволило отпечатать на стареньком струйном принтере распределение частот и картину радиосвязи КГБ.

Первые радиоприёмники ЦРУ для перехвата «наруж-ки» были достаточно маленькими, чтобы спрятать их под пальто. Однако они имели возможность сделать отметку времени нажатием кнопки в моменты, когда разведчик выходил на улицу, затем спустя пять минут и потом, когда он поворачивал налево или направо. Анализ отметок времени и местоположений объекта был сопоставлен с радиопереговорами сотрудников КГБ, чтобы определить, когда за «кроликом» была слежка и какая частота использовалась. Через какое-то время прояснилась картина интенсивности и вида слежки, с которой сталкивались американцы, и то, как наружное наблюдение координировало свои силы и действия. В результате у ЦРУ появилась модель для определения стандартной оперативной процедуры КГБ при выходе американского разведчика из здания и анализ типов поведения объекта при появлении слежки. Эта информация позволяла понять, кто из американцев чаще всего был под наблюдением.

Сканирующий радиоприемник «Beacat-250», активно применявшийся спецслужбами в ХХ веке (из архива Keith Melton Spy Museum)

Радиоперехват показал, что в радиопереговорах КГБ было совсем немного слов. Например, употребление числа «21» означало, что «объект в моём поле зрения», в то время как другие кодовые слова описывали определённых людей, а также их действия. Короткие диалоги или отдельные слова могли указывать на слежку, в то время как продолжительная тишина в эфире стала для ЦРУ надёжным признаком отсутствия наблюдения КГБ (на чем и «прокололась» офицер Патэрсон).

ЦРУ убедилось, что КГБ может следить за американцами несколькими бригадами. Одна вела откровенное демонстративное наблюдение, в то время как другая работала максимально конспиративно. Американские разведчики замечали, что сотрудники «наружки» во время слежки меняли одежду, чтобы избежать расшифровки. С этой же целью менялись модели автомобилей, их цвета. Наблюдение велось со стационарных постов КГБ, расположенных в жилых домах и учреждениях. Существовали «теплые комнаты» для обогрева в зимние месяцы, где свободные от работы сотрудники «наружки» могли переодеться и где находился необходимый резерв. Для оперативных офицеров ЦРУ это означало, что наружное наблюдение могло появиться и исчезнуть практически в любое время. Ключом к проведению оперативного мероприятия ЦРУ было уверенное определение того, когда и кто был свободен от слежки, даже на короткий период. И чтобы теперь использовать результаты радиоперехвата, была поставлена задача: сконструировать скрытое устройство радиоконтроля. Так и возник приёмник, который позволял владельцу прослушивать радиопередачи наружного наблюдения.