Андрей Бронников - Обыкновенный спецназ. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ

ЗИЛ-131 остановился перед импровизированным КПП. Я вдруг почувствовал чей-то взгляд и посмотрел в окно. Возле шлагбаума стоял местный «особист» и ехидно ухмылялся. Выражение его лица было настолько красноречивым, что у меня невольно вырвался ответный и не совсем приличный жест рукой, который означал: хрен вы меня поймаете.

В каждой воинской части есть такой вполне официальный сотрудник контрразведки, и наша часть не была исключением, несмотря на то что в данном случае это был наш главный противник. Не было сомнений, что через пару часов в управлении КГБ по Краснокаменскому району будут знать, кто и когда к ним направлен. Вполне возможно, им также будет известна задача группы. На этот раз она была проще и реальнее, чем два года назад, а именно: уничтожить городской узел связи. Выполнение облегчалось ещё и тем, что главный нештатный помощник — мой отец — работал там инженером. Правда, как выяснилось впоследствии, это задачу отнюдь не облегчило, скорее, наоборот.

Привычная конфронтация была отягощена инцидентом, который случился накануне учений в штабе округа. Руководители отделов — разведывательного и особого — повздорили в присутствии начальника штаба округа. Один из них заявил, что переловит все группы СпН, второй — соответственно, что ни одной. Обе противоборствующие стороны были настроены более чем решительно и тем серьёзно осложнили жизнь командирам групп. На поиски разведчиков были снаряжены не только специальные службы и подразделения, но и милиция, части погранвойск и общевойсковых подразделений.

Последствия этого мы ощутили уже через час, после того как оставили расположение бригады. Наш ЗИЛок, как метроном, бросало из стороны в сторону по глиняному месиву, которое почему-то называли дорогой. На склоне сопки дежурил БТР. Нас заметили, бронемашина завелась, пустила облачко чёрно-синего дыма и двинулась наперерез нам. Убегать было глупо. На такой распутице БТР имел очевидное преимущество.

Тогда майор Широков предпринял неординарный ход. Александр Ефимович скомандовал водителю остановиться и затем вылез из кабины. Проявив завидное хладнокровие, он сделали вид, что рассматривает что-то под машиной. Расчёт оказался верным. В бэтээре заметили подобное спокойствие и решили, что проверять автомобиль незачем. Бронемашина развернулась и отправилась на исходную позицию. Опасность миновала, но это было только начало.

Трудность была не только и не столько в том, что каждое воинское подразделение, каждый военнослужащий или милиционер являлись противником разведки СпН. Конкретно для нашей группы просто преодолеть триста километров по грязи и бездорожью вдали от асфальтированной автотрассы оказалось делом большой сложности.

Продолжал мелко сыпать дождь. Это радовало и облегчало задачу Сане Широкову, ведь именно он отвечал за доставку группы к району действий. Любая непогода, тёмное время суток и сложная местность во все времена были на руку разведчикам. Шанс выполнить задачу и при этом уцелеть резко увеличивался, а все остальные невзгоды можно легко перетерпеть.

Тем временем наш грузовик продолжал плыть по грязи. Все три ведущих моста ненамного облегчали движение. Бдительный водитель сержант Прошлецов заметил в зеркало заднего вида уазик и доложил Широкову. В какой-то момент показалось, что неизвестный автомобиль пытается нас догнать. Впрочем, безуспешно, если бы не очередное препятствие.

Некогда малозаметный ручеёк на нашем пути после продолжительных ливней превратился в бурный грязевой поток. Однако это был тот самый случай, когда высокопарный лозунг «только вперёд!» имел к нам непосредственное отношение. Пару минут мы сидели в кабине, подперев свои умные рожи кулаками, имитируя мыслительную деятельность, а затем вылезли из кабины, и сержант Прошлецов стал раздеваться, готовясь стать первопроходцем.

Предварительно он снял ремень вентилятора, а Широков сел за руль. Ни я, ни мои бойцы участия в этих действиях не принимали — в город мы должны были войти без всяких следов трудного путешествия. Прошлецов первым ступил в мутную воду и медленно пошел к противоположному берегу.

Преодолеть необходимо было не более тридцати метров, но довольно высокая скорость потока и заиленное дно делали этот переход довольно рискованным. Когда Прошлецов отошел метра на три, Широков осторожно двинул машину следом за ним. В это время на берег выехал преследовавший нас уазик. Из него вышли два старших офицера и два бойца с автоматами. Они внимательно наблюдали за нашей переправой.

Кульминация наступила, когда вода уже начала плескаться в кабине. Казалось, ещё вот-вот, и двигатель заглохнет, но нет — ЗИЛ медленно выбирался на берег, где уже, трясясь от холода, на корточках сидел водитель. Про-шлецов быстро оделся и установил ремень вентилятора на место. К тому моменту, когда мы были готовы следовать, УАЗ на противоположном берегу исчез.

После короткого перекура двинулись дальше. Теперь уже стало понятно, что путь займёт гораздо больше времени, чем предполагалось, и времени на выполнение основной задачи оставалось в обрез. Следующие три часа ехали в полном одиночестве, и нервное напряжение ослабло. Зря.

Дождь прекратился, но легче от этого не стало — слишком велики были последствия многодневного ливня. Просёлочная дорога закончилась, холмистая местность осталась позади, а впереди вновь показалась водная преграда. Быстрый и такой же мутный, как предыдущий, поток пугал мощью и необъятностью. Мост был деревянный, но при ближайшем рассмотрении стало понятно, что часы его сочтены. Опоры среднего пролёта уже отсутствовали, и провисший настил захлёстывали потоки воды. Хлипкое сооружение могло рухнуть в любую секунду.

На этот раз даже имитировать мыслительный процесс не было необходимости, так как выбора не оставалось. Во что бы то ни стало мы должны были достичь Краснока-менска в ближайшие сутки, а другие пути наверняка контролировались противником. К тому же объезд, судя по карте, занял бы не меньше пяти часов. Первым по мосту прошёл Александр Ефимович и тут же вернулся обратно. Затем во главе своей команды двинулся и я. Идти было страшно. Дощатое полотно моста ходило ходуном под ногами, и приходилось держаться за уцелевшее ограждение. По колено в воде с особым замиранием сердца пересекли полуразрушенный пролёт. Теперь дело оставалось за малым — переправить многотонный ЗИЛ.

Чтобы не рисковать зря, майор Широков вновь перебрался на нашу сторону, и все вместе мы стали наблюдать за действиями водителя. Помочь мы ему ничем не могли. Прошлецов всё понимал. Ясно, что если мост не выдержит, шансов выбраться живым у него было мало. Раздеваться сержант не стал, но разулся и сапоги поставил рядом на сиденье. При распахнутой двери Прошлецов одной ногой он стоял на подножке, а другой давил на педаль.