Андрей Судоплатов - Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 1

«Испанские рабочие! Не доверяйте помощи СССР. Задумайтесь хорошенько над подлинными целями этих новоявленных «друзей»;

«Долой вмешательство в испанские дела со стороны Германии, Италии и СССР! Все они торгуют нашим народом!».

Руководители республиканского правительства и Народного фронта почти не обращали внимания на подобные выходки, мотивируя свою пассивность тем, что ПОУМ является малочисленной организацией, не имевшей широкой социальной базы. Тревогу высказывала лишь Компартия Испании. Но ее активистам обычно возражали: КПИ и ПОУМ — коммунистические организации, вот и разбирайтесь сами в своих раздорах. А закончилось такое попустительство в мае 1937 года антигосударственным кровавым мятежом в Барселоне, вдохновителями и организаторами которого были троцкисты и анархисты. В течение трех дней правительственные войска вели в столице Каталонии тяжелые бои с мятежниками. Погибло около тысячи человек, раненых насчитывалось почти 3 тысячи человек. Только после этого 16 июня по приказу министра внутренних дел был арестован почти весь состав ЦК ПОУМ во главе с Андреасом Нином. Началось следствие. Партия не была объ-явлена вне закона, но ее партийные комитеты и органы печати были закрыты, архивы изъяты и опечатаны. В сентябре 1937 года органы безопасности захватили франкистского резидента и вскрыли его разветвленную агентурную сеть, состоявшую также и из членов ПОУМ. Было проведено несколько затяжных судебных процессов, но обвиняемые получили почти символические наказания. Главный же результат всех этих мероприятий состоял в том, что ПОУМ перестала существовать как политическая организация еще до окончания гражданской войны.

Стоит упомянуть и еще об одной деликатной стороне советско-испанского сотрудничества по линии спецслужб. Когда Советский Союз начал оказывать республиканской Испании широкую и разностороннюю помощь, советские средства массовой информации стали сообщать ежедневно о ходе военных действий в этой стране, о многих внутренних и международных аспектах испанской проблемы под специфическим углом зрения. Упоминались прежде всего имена лидеров испанских коммунистов: Долорес Ибаррури, Хосе Диаса. И у людей не могло не сложиться впечатление, что именно КПИ является единственной ведущей политической силой, основным вдохновителем и организатором всенародного сопротивления франкистам. В действительности же дело обстояло не совсем так. Ни в коем случае нельзя преуменьшать поистине героических заслуг коммунистов, их последовательности в борьбе с фашистами, патриотизма и самоотверженности, однако их роль в системе многопартийного Народного фронта, степень влияния на государственные дела советской стороной неоправданно преувеличивались и переоценивались. Естественно, все ведомства, в том числе и внешняя разведка, были обязаны строго и неукоснительно придерживаться линии, заданной руководством ВКП(б), и ориентироваться на КПИ.

В начальный период войны крупные политические партии Народного фронта создавали собственные разведывательные и контрразведывательные службы, а также целые охранные военизированные подразделения. В докладе в Центр от 10 января 1937 года резидент, в частности, отмечал, что коммунистам оказывается содействие в организации собственных разведки и контрразведки и что эта работа рассматривается как приоритетная. Работники резидентуры руководили бригадой охраны членов политбюро ЦК. КПИ, хотя официально это не входило в круг их обязанностей в соответствии с испаносоветскими соглашениями и договоренностями по межгосударственной линии. Специальные сообщения о действиях разведывательно-диверсионных групп и отрядов во франкистском тылу, составлявшиеся по данным советских инструкторов и советников, направлялись лично премьер-министру, министру обороны и… в военную комиссию ЦК КПИ, которую никак невозможно было причислить к органу системы испанского государственного аппарата.

Используя свои возможности и личный авторитет, советские инструкторы и советники в соответствии с установкой своего руководства стремились продвигать и закреплять на ключевых постах в местных спецслужбах прежде всего членов компартии. Встречи руководителей и сотрудников резидентуры с видными деятелями КПИ проводились, как правило, без соблюдения элементарных требований конспирации, о них знали, пожалуй, все, кого это могло интересовать. Такая демонстрация «особых» отношений с компартией не могла не раздражать других высших испанских руководителей и вызывала их соответствующее противодействие. К июлю 1937 года «медовый месяц» (по словам А. М. Орлова) дружбы социалистов и коммунистов закончился. Коммунистов стали изгонять из важных государственных учреждений, включая правоохранительные органы. Все это, а также ухудшение положения на фронте с каждым днем все более отрицательно и болезненно сказывалось на состоянии взаимодействия с испанскими партнерами.

Чтобы максимально объективно судить о работе советских разведчиков в Испании, надо помнить и принимать во внимание и то, что они действовали в условиях, когда на родине проводились массовые необоснованные репрессии, судили и физически уничтожали «врагов народа», разоблачали «шпионов» иностранных государств, клеймили «отщепенцев», «уклонистов» и т. д., и т. п. Эта информация доходила в Испанию не только официальным путем. Люди нервничали, выбивались из колеи, находились порой в состоянии глубокой депрессии. Вот несколько таких житейских ситуаций.

Семьям группы военных советников вдруг без объяснения причин перестали выплачивать положенное денежное содержание. Оказалось, что эти командиры попали под подозрение, так как перед отъездом в Испанию их принимал и напутствовал Μ. Н. Тухачевский. Специалист, работавший директором военного завода в Барселоне, окольными путями узнал, что в Москве арестована его жена.

В резидентуру поступили из Центра указания взять в «разработку» стенографистку торгпредства Т., поскольку она ранее якобы поддерживала дружеские отношения с Μ. Н. Тухачевским, установить наблюдение за сотрудником резидентуры, который был знаком в прошлом с арестованным троцкистом. Предлагалось также взять под контроль интербригадовца польского генерала Кароля Сверчевского из-за того, что у него якобы «нездоровое настроение» в связи с арестом в Москве трех представителей польской секции Исполкома Коминтерна по обвинению в шпионаже. И резидент докладывал:

«У руководителя группы польских интернационалистов — озлобленное, вражеское настроение. Он открыто высказывает сомнение в правдоподобности выдвинутых против арестованных обвинений. Этих людей он знает в течение двадцати лет и не верит, что они могут являться «врагами народа».