Арсенал-Коллекция 2015 № 07 (37)

Научно-популярное издание

Иван КОЧИН

Георгиевские кавалеры 2-ого саперного батальона

В СССР о Первой мировой войне старались вообще не вспоминать, а уж выделять в ней действия отдельных родов войск было вообще не принято. Но при этом, в Первой мировой войне инженерные войска Русской императорской армии проделали большую работу, и об этом стоит рассказать подробнее.

К началу Первой мировой войны, взгляды на применение заграждений и разрушений основывались на опыте ещё XIX века, в частности Франко-прусской войны. В то же время, учитывался и новый уровень развития техники, так что перед войной были выпущены новые руководства. Кратко остановимся на данном вопросе.

Наиболее полно взгляды на устройство заграждений были продуманы в германской армии. 12 декабря 1911 г. императором Вильгельмом было утверждено наставление «Полевая пионерная служба всех родов войск германской армии», в котором указывается, какие рода войск какие именно виды разрушений могут производить.

В «Наставлении» были разделены понятия «разрушение» и «порча», что необходимо было указывать в приказе на осуществление разрушений, о необходимости выбора момента производства заграждений (особенно это касается мостов, чтобы успели переправиться свои войска).

Были выделены объекты, которые могут быть испорчены или разрушены с применением взрывчатых веществ, сжиганием или при помощи инструмента (механический способ) на железных и автогужевых дорогах. Тогда железные дороги приобретали всё большее и большее значение для снабжения армий и поэтому, этот момент является весьма важным.

Стоит отметить, что уже в начале XX века в Германии в мостах выделывались минные камеры и колодцы — устройства для заблаговременной подготовки моста или тоннеля к взрыву.

В 1914 г. во французской армии имелась инструкция, разработанная на основе опыта войны 1870-71 гг., в которой подробно рассматривались вопросы разрушения объектов. Все предназначенные для разрушения сооружения делились на две категории: 1-ю категорию составляли сооружения, использование которых необходимо в общих интересах совокупности операций; 2-ю категорию составляли сооружения, которые войска могли использовать в течение своей боевой деятельности. В сооружениях 1-й категории заблаговременно оборудовались минные камеры и колодцы, средства взрывания. Расчет необходимых минных материалов и их заготовка производилась еще в мирное время.

За каждым объектом 1-й категории заранее закреплялся необходимый личный состав. Так же назначались офицеры инженерных войск, которые в случае необходимости будут руководить взрывом сооружения; эти же офицеры должны были каждый год проверять минные устройства.

Сооружения 1-й категории могли разрушаться распоряжением командующего группой армий (фронтом). Сооружения 2-й категории разрушались распоряжением командиров корпусов, с передоверением нижестоящим командирам соединений, начальникам этапов и комендантам крепостей.

Как видно, список лиц, которые могут отдать распоряжение о подрыве того или иного сооружения во французской армии был не велик. Зачастую, все эти лица находились довольно глубоко в тылу, и отданное ими распоряжение об уничтожении сооружения чаще всего шло довольно долго (или вообще не было отдано), и на момент получения офицером на подрываемом объекте приказ чаще всего запаздывал — к моменту прихода приказа объект, как правило, был захвачен противником, т.к. офицер на объекте не мог взять на себя ответственность по разрушению. Эти обстоятельства не раз сыграли с французами злую шутку.

Бельгийская армия так же имела указания по осуществлению разрушений, особенно на восточной границе. Сооружения, предназначенные для разрушения, также, как и у французов, были разделены на две группы: 1-я группа — разрушения большой интенсивности; 2-я группа — «случайные» разрушения, осуществляемые в зависимости от хода боевых действий самими войсками.

Бельгийская цепочка лиц, могущих отдать приказ о произведении тех или иных разрушений, была несколько короче, чем у французов. Так, коменданты крепостей могли сами отдавать приказы на разрушение мостов, находящихся в районе крепостей в случае начала войны.

До декабря 1914 г. Первая мировая война носила маневренный характер, и роль минам тогда отводилась второстепенная. Но уже с момента стабилизации фронтов и начала окопной войны мины и подземно-минная борьба стали приобретать все более серьёзное влияние на всех фронтах.

Трубка Власова: а — внешний вид; б — разрез; 1 — деревянная втулка; 2 - деревянная втулка с каналом для вставления трубки с серной кислотой; 3—полая стеклянная трубка; 4 — сахар; 5 - внутренняя картонная гильза; 6 — бертолетова соль; 7 - стеклянная запаянная трубка с серной кислотой; 8 - наружная картонная покрытая парафином гильза

Шариковый замыкатель: 1 — корпус; 2 — крышечка; 3 — контактный шарик; 4 — чашечка; 5 — проволока; 6 — клеммы; 7 — дерево; 8 — ножка

Перед самым началом Мировой войны в Русской Армии (РА) был принят новый штат сапёрного батальона. Вообще инженерные войска РА подразделялись на две составляющие: полевые инженерные части и подразделения и крепостные инженерные подразделения. Сапёрный батальон являлся основой полевых инженерных частей и входил в состав каждого армейского корпуса. В сапёрном батальоне было три сапёрных роты (в Лейб-гвардии Сапёрном батальоне — четыре роты), телеграфная рота, электроосветительная команда и полевой инженерный парк. Всего — 1181 человек по штату военного времени, из которых 3 офицера, 20 унтер-офицеров и 215 солдат в каждой сапёрной роте. Из подрывных средств было всего 284 кг пироксилина, 200 капсюлей-детонаторов и 200 запалов.

В 1915 г. штаты саперных частей были расширены до сапёрного полка на корпус, батальона на дивизию, а в каждый пехотный полк были введены саперные команды.

На момент начала войны в Русской армии существовало чёткое техническое и тактическое разделение пороховых препятствий или фугасов (термин «мина» тогда применялся только к морским минам). По тактическому принципу фугасы разделялись на: полевые, крепостные и речные; по техническому признаку делились на: обыкновенные, самовзрывные и репетиционные (повторные).