Арсенал-Коллекция 2014 № 09 (27)

Подводная лодка «Бенедетто Брин» возвращается на базу в Бордо из боевого похода в Атлантику, 25 марта 1941 г.

Начало итало-германского военного сотрудничества можно вынести к 1939 году: 22 мая итальянское королевство и германский рейх подписали в Берлине военный пакт, называемый еще «Стальным», который и связал будущее двух европейских держав.

Это был весьма странный по своей природе альянс: союз заключили бывшие противники по Первой мировой войне, отношения которых после ее окончания были далеко не безоблачными, да и «весовые категории» новоявленных союзников были весьма различными. В то время, как Германия располагала впечатляющей индустриальной мощью, Италия, как страна аграрная, имела ограниченный промышленный потенциал и испытывала хроническую нехватку основных промышленных товаров.

Вскоре после подписания пакта, 20- 21 июня, во Фридрихсхафене состоялась встреча представителей итальянского высшего военно-морского руководства с их немецкими партнерами для обсуждения вопросов военного сотрудничества.

Итоги этой встречи нельзя назвать продуктивными. Немцы, видимо, не до конца доверяли своим новым союзникам и даже не сделали попытки передать итальянцам новейшие военные технологии (радиолокаторы, электроторпеды и т.д.). Итальянцы, в свою очередь, решили «придержать» свои исследования по новым парогазовым торпедам. Именно на этой встрече начальник штаба итальянских ВМС адмирал Доменико Каваньяри весьма неосмотрительно, как выяснилось впоследствии, принял на себя обязательство обеспечить итальянское присутствие в Атлантике в случае возникновения войны. Видимо, успехи немецких подводников в Первой мировой войне будоражили умы честолюбивых итальянских флотоводцев. Однако, они находили поддержку свыше: «вождь» итальянского народа Бенито Муссолини неоднократно громогласно заявлял, что не позволит Англии и Франции держать Италию «пленницей Средиземного моря».

«Джузеппе Финци» входит во внутренний бассейн базы в Бордо, 29 сентября 1940 г.

Подводные лодки «Команданте Фаа ди Бруно» и «Луиджи Торелли» в шлюзе внутреннего бассейна базы в Бордо, 5 октября 1940 г.

«Команданте Каппеллини» поднимается по реке Жиронда, возвращаясь из боевого похода, 1941 г.

Для флота, создававшегося для действий на Средиземном море, это решение представлялось весьма авантюрным. Даже если принять во внимание дружественную позицию Испании, итальянские ВМС не могли рассчитывать на наличие для своего подводного флота удобных мест базирования на атлантическом побережье. Конечно, итальянские и немецкие субмарины могли бы совершать свои походы из «домашних» баз, но это резко ограничивало время патрулирования в Атлантике. Кроме того, итальянцам необходимо было форсировать Гибралтарский пролив, контролируемый британским флотом.

Первые несколько месяцев Второй мировой войны наглядно продемонстрировали, что союз между Германией и Италией был, по большей части, политическим и экономическим, так как военное сотрудничество оставалось минимальным. Немцы и не настаивали на вступлении Италии в войну, что, отчасти, объяснялось сомнениями в боеспособности итальянской армии и флота. Однако успешное для Германии начало кампании в Западной Европе внесло свои коррективы в итальянскую политику.

Цели вступления в войну Италии Муссолини определил следующим образом: «Мы беремся за оружие для того, чтобы разрешить проблему наших морских границ. Сорокапятимиллионный народ не может быть свободным, если у него нет свободного доступа к океану». Для своего же окружения Дуче высказывался более откровенно: «Мне необходимо несколько тысяч убитых, чтобы обеспечить место Италии за столом мирной конференции».

Неожиданно быстрое падение Франции летом 1940 г. резко изменило стратегическую ситуацию на европейском ТВД. Германия внезапно получила свободный доступ к многочисленным портам атлантического побережья. Несмотря на выполнение беспрецедентной судостроительной программы, германский подводный флот, имеющий неоспоримое техническое превосходство над итальянским, продолжал значительно уступать ему в численности. На 10 июня 1940 г. итальянский ВМФ располагал 115 подводными лодками, 39 из которых можно было использовать в Атлантике. Кроме того, четыре океанские ПЛ типа «Сент-Бон» завершали свою подготовку на верфи в Монфальконе. Германский подводный флот на 1 июня 1940 г. насчитывал всего 50 подводных лодок.

В соответствии с достигнутым годом ранее соглашением, германское военно-морское командование немедленно после вступления Италии в войну запросило своего союзника о возможности итальянского присутствия в Атлантике. Правда, гросс-адмирал Карл Дёниц в своих мемуарах изложил несколько иную версию событий. По его мнению, 24 июля итальянцы сами изъявили готовность «принять участие в боевых действиях в Атлантике большим числом подводных лодок». Командование Кригсмарине якобы запросило по этому поводу командующего подводными силами (BdU), который, естественно, дал утвердительный ответ, срочно переданный итальянскому командованию. Учитывая явное нежелание командования итальянского ВМФ участвовать в наступательных действиях на море, трактовку Дёницем начала итало-германского военно-морского сотрудничества вряд ли возможно принять за бесспорную.

С началом боевых действий в Атлантике перед Дёницем остро встала проблема обнаружения союзных конвоев в океанских просторах. Как он сам признавал, что немцы столкнулись «с необходимостью увеличения количества «глаз» в океане». Дёниц прекрасно понимал, что в то время проблему можно было решить только путем резкого увеличения числа действующих подводных лодок, и возможная помощь со стороны итальянских подводников могла оказаться просто неоценимой.

Аэрофотоснимки базы в Бордо. Хорошо виден Т-образный внутренний бассейн, где базировались итальянские субмарины