Техника и вооружение 2014 11

В свое время попытка на Уралвагонзаводе заимствовать подвеску Т-64 для «Объекта 172» завершилась провалом. Дело в том, что впервые в нашей стране на этом морозовском танке неподвижная часть заделки торсионов подвески опорных катков (укороченных в 2 раза по сравнению с торсионами серийных танков, где они размещены «с борта на борт») была выполнена на середине сравнительно тонкого днища. Из-за повышенной боевой массы «Объекта 172» на сложных трассах полигона Уралвагонзавода случались выровы его днища как раз в местах заделки торсионов, что сопровождалось разрушением двигателей. Имел место и весьма тревожный случай – образование практически сплошной трещины днища непосредственно под сиденьем механика- водителя. Следовательно, днище принимало активное участие в работе подвески, что может на более тяжелой машине рано или поздно привести к усталостному разрушению днища в условиях длительной эксплуатации машин (при нескольких этапах эксплуатации, вызванных капитальными ремонтами).

Разумеется, в ходе серийного выпуска конструкция «шестьдесятчетверки» постоянно совершенствовалась, и многие дефекты и недостатки удалось устранить. Но то, о чем говорилось выше, осталось практически неизменным. Поэтому даже применение украинской армией широко разрекламированных в прессе танков Т-64БМ «Булат» не дало ожидаемого результата. Не спасает эти машины даже новейшая динамическая защита типа «Нож» украинской разработки. А если к этому добавить отзывы самих украинских танкистов (двигатели ненадежны, ходовая – часто выходит из строя, бронезащита не спасает от противотанкового оружия, а маневр ограничен конструктивными недостатками), то становится ясным, что применение линейных танков в подобных карательных операциях – дело совершенно гиблое.

Детонация боекомплекта в танке типа Т-64БВ при полной загрузке механизма заряжания, как правило, приводит в отрыву башни.

Обобщая картину с Юга-Востока Украины, надо прямо сказать, что танк Т-64 – ошибка далекого прошлого, из-за которой пострадали и были несправедливо уволены многие достойные военные специалисты УНТВ и испытатели полигона. Только усилиями несогласных, в первую очередь – главного конструктора Л.Н. Карцева, был поставлен на серийное производство танк Т-72, в котором значительная часть пороков морозовской машины была устранена. Надо честно признать, что от «харьковчанки» в Т-72 практически ничего не осталось. Однако ожидать и от нижнетагильского танка сверхпобедных результатов в условиях АТО, проводимой Киевом, было бы слишком оптимистичным.

Небольшая ремарка к воспоминаниям Л.Н. Карцева: в них он оговорился, считая, что от харьковской машины в тагильской осталась только пушка. Как я упомянул выше, пушки отличаются реализованным ручным подъемным механизмом, а поэтому невзаимозаменяемы. Соответственно, пушка для Уралвагонзавода отличается и индексом – Д-81Т, в котором буква «Т» расшифровывается как «тагильская».

В дальнейшем пути развития Т-64 и Т-72 не пересекались. Но, глядя на сожженные харьковские машины и думая о погибших экипажах, очередной раз приходишь к мысли, что навязанная Н.С. Хрущевым спешка с выпуском «сырой» линейной машины, не имевшей реальных резервов модернизации, отняла определенные ресурсы у разработчиков и производителей, хотя и поддержала столь необходимый азарт совершенствования танков. Хотелось бы верить, что российские разработчики бронетанковой техники смогут избежать подобных фатальных ошибок при создании новых перспективных танков, ведь расплачиваться за них придется человеческими жизнями.

В статье использованы фото С. Попсуевича, из архива редакции, а также из общедоступной сети Интернет.

Ростислав Ангельский

С появлением в концу 1950-х гг. информации о разработке в США переносного зенитного ракетного комплекса (ПЗРК) с ЗУР, оснащенной пассивной тепловой головкой самонаведения (в дальнейшем получил наименование «Ред Ай»), советское военное руководство получило достаточно убедительное доказательство принципиальной осуществимости создания аналогичного оружия и для нашей армии. Однако различный уровень развития электронной базы в США и СССР указывал на то, что пока это – абстрактная возможность.

Поэтому в соответствии с Постановлением СМ СССР от 25 августа 1960 г. №946-398 работа по новому ЗРК «Стрела» проводилась в двух направлениях. Наряду с проектированием комплекса, носимого одним бойцом (позднее названного «Стрела-2» и порученного коломенскому СКБ), велось также создание легкого ЗРК, переносного в составе двух частей массой не более 10-15 кг каждая (в дальнейшем стал именоваться «Стрела-1»), что было связано с меньшей степенью технического риска. Комплекс предназначался для поражения воздушных целей, летящих со скоростями до 200-250 м/с на высотах от 50-100 м до 1000-1500 м на дальности до 2 км. В III квартале 1962 г. предписывалось представить предложения по проведению дальнейших работ с учетом результатов стрельбовых испытаний экспериментальной партии ракет.

Головным разработчиком ЗУР и комплекса «Стрела-1» в целом стало ОКБ-16 ГКОТ, в 1966 г. переименованное в Конструкторское бюро точного машиностроения (КБТМ). К началу 1960-х гг. эта организация под руководством главного конструктора А.Э. Нудельмана, достигшая больших успехов в области авиационного и зенитного корабельного малокалиберного пушечного вооружения, завершила разработку сложного противотанкового комплекса с радиоуправляемой ракетой «Фаланга».

Боевая машина ЗРК «Стрела-1М» в боевом положении.

При проектировании комплекса «Стрела-1», в отличие от других ЗРК ближнего действия (например, «Стрела-2», американских «Чапарел» и «Ред Ай»), было решено использовать в ЗУР не инфракрасную (тепловую), а фотоконтрастную оптическую головку самонаведения (ГСН). В начале 1960-х гг. низкий уровень чувствительности неохлаждаемых инфракрасных ГСН, уже достаточно освоенных в авиационных ракетах, не обеспечивал выделение цели в передней полусфере – эта задача была решена лишь спустя десятилетие. Поэтому стрельба по самолетам противника могла вестись только «вдогон», как правило, уже после выполнения ими боевой задачи. В подобных тактических условиях вполне допускалось уничтожение ЗРК еще до пуска им зенитных ракет. Напротив, применение фотоконтрастной ГСН обеспечивало возможность обстрела целей на встречных курсах.