Рафаил Мельников - “Цесаревич” Часть I. Эскадренный броненосец. 1899-1906 гг.

Смело соединив европейскую науку и технику с азиатским методом ведения войны, без колебания взяв на себя инициативу нападения, до мелочей предусмотрев все — даже окраску своих миноносцев под цвет русских — японские стратеги просчитались в одной небольшой, но существенной детали. Им почему-то казалось, что первый удар приведет русскую эскадру в состояние неописуемых, как это бывало у китайцев, хаоса и паники. И тогда, как им думалось, подходящие друг за другом волны японских" миноносцев смогут без хлопот поражать свои обезумевшие жертвы.

Подкравшиеся к рейду первыми три отряда ориентировались по лучам прожекторов, которыми светили дежурные крейсера. Уклониться от охранных миноносцев, крейсировавших в 20 милях от Порт-Артура им помог луч прожектора, включенного "Бесстрашным" для опознания (еще один синдром мирного времени). Путь к стоянке был открыт. Почти вслед за обошедшими их японскими миноносцами, русские около 23 часов (рассказ М.А. Бубнова) также повернули на рейд, чтобы, как было предписано, доложить адмиралу о полном благополучии на подходах к стоянке флота. Находясь в 5–6 милях от стоянки, они услышали стрельбу, но, не подозревая об уже совершившимся нападении, продолжали действовать по инструкции.

"Бесстрашный", подойдя к рейду, пытался по всей форме сделать опознавательные сигналы, на которые ответа не получил. Эскадра была уже занята отражением атаки. Несмотря на пролетавшие над кораблем снаряды, миноносец подошел к борту "Петропавловска" для устного доклада. Его подход совпал с только что дошедшим до адмирала сообщением о происшедшем нападении. Но судьба, как это было в продолжение всей войны, являла свою неисповедимую милость к русским, и они за свою крайнюю беспечность были наказаны несказанно снисходительно. Попадание торпед пришлись только по трем кораблям. Все они, даже крейсер "Паллада", смогли удивительным образом удержаться на плаву. И будь в Порт-Артуре полноценный док, с последствиями повреждений можно было бы справиться за несколько недель.

"Ретвизан" и "Цесаревич" — свидетельства в минутах расходятся — были подорваны совершенно одновременно. Считается, что первый удар принял "Ретвизан". Его вахтенный начальник лейтенант А.В. Развозов (1879–1920) в 23 час. 30 мин. увидев два миноносца, попавшие в луч прожектора "Паллады", без промедления скомандовал на отражение минной атаки. Но взрыв торпеды (у левого борта в носовой части) встряхнул корабль прежде, чем он успел сделать первый выстрел.

На "Цесаревиче" вахтенный начальник мичман К.П. Гильдебрант проявил, пожалуй, наибольшую бдительность. Он пробил тревогу, сумев заметить во тьме силуэт подкрадывавшегося миноносца. Пронзительный сигнал горниста "атака по левому борту" привел в движение весь корабль. Комендоры 75-мм и 47-мм пушек немедленно открыли огонь. Корабль осветился вспышками выстрелов. Включили прожекторы. Этот момент совпал с атакой на "Ретвизан", а по некоторым данным произошел даже раньше.

Командир И.К. Григорович немедленно поднялся на площадку левого борта, но не успел как следует осмотреться, как корабль вздрогнул от взрыва в корме. Попадание торпеды пришлось где-то между двумя кормовыми башнями 305- и 152-мм орудий. Стрельба под командованием лейтенанта Д.В. Ненюкова (1869–1929) оказалась безрезультатной — противник скрылся, а вскоре огонь из 75-мм пушек пришлось прекратить из-за быстро увеличивающегося крена. По приказу мичмана Ю.Г. Гадда, принявшего командование в батарее, орудия убрали внутрь, а порты задраили. Началась отчаянная борьба за спасение корабля.

Почти в то же мгновение — никто не успел фиксировать первые минуты атаки (записи даже в вахтенных журналах кораблей дают расхождения), взорвали и "Палладу". Ее вахтенный начальник лейтенант А.А. Бровцын также не промедлил пробить тревогу. Но всем пришлось поплатиться: вместо ожидавших опознавательных сигналов, миноносцы осветились характерными вспышками минных выстрелов. Море прочертили следы устремившихся к кораблю торпед. Выдававшая себя лучами прожекторов, стоявшая в ближней к морю линии крейсеров "Паллада" была избрана главной целью. Из семи выпущенных по ней торпед попала одна (в районе 68–75 шп.), другие прошли по носу и одной из них была по-видимому та, что угодила в "Ретвизан".

Только тогда, отбросив сомнения и недоумения, по мелькавшим во мраке миноносцам открыли огонь те корабли, которые не были заслонены другими: "Победа", "Аскольд", "Диана", "Ангара". Только на "Петропавловске", как и полагается флагману, проворонившему свою эскадру, продолжали не верить в произошедшее. На нем даже пытались установленным сигналом, — поднятым вверх лучом прожектора, — остановить стрельбу. Его же в полночь продублировали цифровым сигналом клотиковыми лампочками ("6142"). Радио — великое русское изобретение — и на этот раз применить не нашли возможным.

Лишь спустя час после атаки с "Петропавловска" последовал сигнал: "Открыть огонь", а через 10 мин. отдали приказание "Новику" (это было в 0 час. 55 мин. уже 27 января) "Преследовать вражеские миноносцы". За ним, подняв пары, в охрану эскадры вышел крейсер "Аскольд". Но противника они уже не увидели.

За это время огонь по миноносцам на рейде приходилось открывать еще несколько раз. Считается, что в нападении участвовало 10 больших миноносцев, которые в промежуток времени от 23 час. 33 мин. (то есть нападение, строго говоря, произошло не 27, а еще 26 января 1904 г.) до 0 час. 50 мин. выпустили 16 торпед. Эту цифру в своем официальном описании войны называют японцы, но, возможно, что и здесь в сравнении с действительностью сделаны "поправки", чтобы не выдавать в истории очень уж низкую результативности атаки. Об этом говорил и сделанный "Цесаревичем" сигнал: "Плавает много мин не взорванных".

Отражать атаку мешали и руководящие запросы и приказания из штаба наместника, где не забыли, в частности, поинтересоваться, подведен ли на "Цесаревиче" пластырь под пробоину. Пришлось отвечать что не подведен, так как пробоина оказалась "под кронштейном у левого винта". Бездарно проспавший нападение наместник спешил "включиться" в процесс руководства подставленного им под расстрел флота. Так миноносцам было приказано развести пары, а у "Цесаревича" спрашивали, почему они с "Ретвизаном" застопорили ход. Интересовались, "где находится начальник эскадры" и "предполагается ли послать крейсера в разведку", куда ушел "Боярин" и т. д.

Апофеозом этой полезной начальственной любознательности стало уже под утро — в 8 час. 35 мин. — приглашение начальнику эскадры (несмотря на уже начавшуюся съемку с якоря для похода) прибыть к наместнику для доклада об обстоятельствах нападения. Но тут, правда, последовало разрешение "действовать по усмотрению" (догадались, что где-то поблизости может находиться "более сильная японская эскадра"). Но в 9 час. 58 мин. после возвращения вышедшей в море эскадры, приглашение явиться для доклада к наместнику было повторено. И "флотоводец" Старк, не дождавшись возвращения "Боярина" из разведки, без раздумий покидает эскадру в 10 час. 35 мин., через рейд усеянный всплывшими японскими торпедами, спешит в порт и далее во дворец наместника.