Михаил Болтунов - Погоня за «ястребиным глазом». Судьба генерала Мажорова

Когда со «свадебной экипировкой» все было решено, пришло время подумать об угощении. Много сил ушло на поиск вина. По Австрии прокатилась война и, естественно, было не до виноделия. И все-таки с огромным трудом удалось найти и купить за 2000 шиллингов бочку молодого вина. Тыловики помогли мясом и другими продуктами. Хозяйка дома, где квартировал Мажоров, испекла три торта.

Свадьбу назначили в день рождения невесты 1 ноября. Гостей собралось немало — офицеры, старшины, которые еще не успели демобилизоваться. Пришел командир дивизиона и замполит. Что поделаешь, но не было на свадьбе ни родителей, ни родственников. Только боевые товарищи.

Погуляли на славу: шумно, весело, со множеством прекрасных пожеланий. Разошлись под утро. Юрий и Татьяна счастливые, сияющие вышли на улицу. Он подхватил ее на руки и, сжимая в объятиях, стал кружить.

Первую брачную ночь решили провести в комнате мужа. Мажоров договорился со своим соседом Николаем Пономаревым, чтобы тот переехал в другое место. Николай Григорьевич с пониманием согласился. Но каково же было удивление молодых, когда, осторожно пробравшись в свою комнату, на одной из кроватей они обнаружили спящего Пономарева.

«Приняв на грудь» солидную порцию молодого вина, сосед по привычке явился по старому адресу. Попытки разбудить его не имели успеха. Пришлось присесть на диванчик и коротать время до утра. Так прошла их первая брачная ночь.

А через несколько дней им объявили: дивизион покидает Австрию и выдвигается в Болгарию. На этот раз их воинский эшелон следовал через Чехословакию, Венгрию и Румынию. Железнодорожные пути уже были восстановлены, и радиоразведчики проехали Братиславу, Будапешт и оказались в Румынии.

Четырем семейным парам выделили отдельный вагон-теплушку. В нем находились нары и печка-буржуйка. С интересом смотрели офицеры и их жены на румын, одетых в какие-то белые штаны, похожие на кальсоны, кожаные лапти и меховые безрукавки. У железнодорожных чиновников в почете были фуражки с непомерно высокой тульей. Заметили: чем меньше начальник, тем больше у него тулья.

Как только эшелон тормозил, тут же со всех сторон к нему бежали румынские мальчишки и, коверкая русские слова, наперебой кричали: «Вороньи яйца! Вороньи яйца!» Офицеры их подзадоривали, спрашивая: «А куриные яйца есть?»

Конечная станция на румынском берегу Джурджу. На другой стороне реки уже Болгария. Выгрузившись из теплушек, переправились на пароме на другой берег. Это была станция Рущук.

Пока поднимались от причала к вокзалу, заметили: вокруг тихо-мирно. Болгария практически не пострадала от войны. Чистенький вокзал. На перроне — чемоданы, другой багаж. И ни одного человека рядом с чемоданами. Оказывается, все пассажиры отдыхают на вокзале, пьют пиво и совсем не беспокоятся о сохранности своего багажа. Потом они узнали, да и убедились сами, что в Болгарии практически не было воровства. Это удивляло и восхищало!

Подошел скорый поезд, или по-болгарски «борзый влак», София — Русе. Утром они уже были в столице Болгарии. Там совершили пересадку на пригородный поезд до станции «Банкя софийская». Это местечко и стало их местом службы.

Утром, еще до построения дивизиона, старший лейтенант Мажоров прибыл к командиру части майору Воропаеву.

— Ну что там с пеленгатором, докладывай.

— Да все нормально, товарищ майор, исправил. Не работает один сменный диапазон. Пришлось разобрать блок. От сырости окислилась и оборвалась в месте пайки контурная катушка. Устранил обрыв.

— Н-да… — протянул майор, стараясь глядеть куда-то поверх головы Мажорова. Потом встал, вышел из-за стола.

— Спасибо, Юра, — совсем не по-строевому сказал Воропаев.

Мажоров улыбнулся:

— Так что в Москву на рембазу везти не надо.

Он вышел из кабинета командира. С лица еще не сошла улыбка, а в душе скребли кошки. Отвернулся к окну. За стеклом в лучах яркого утреннего солнца блестел и переливался девственно-белый, выпавший за ночь снег. Офицеры спешили на утренний развод. Заметив Мажорова в окне штаба, махали ему, приветствуя. Но он словно не замечал их.

Сейчас, побывав в кабинете командира, Юрий особенно остро осознал горькую мысль, которую прежде гнал от себя. За спиной у него был фронтовой авторитет, опыт, их никто не собирался оспаривать. Он мог служить, активно работать, вот так, как сейчас, заниматься сложным ремонтом техники, и даже получать за это командирскую благодарность и рукопожатие. И только. Не больше. Ведь когда у них в дивизионе освободилась должность помощника командира по технической части, его фронтовика, орденоносца, знатока техники, на эту должность не назначили. Приехал молодой, не нюхавший пороха выпускник военной академии связи лейтенант Иванов. Откровенно говоря, «академию), как его звали в части, технику знал слабовато, и потому хвосты за ним нередко приходилось зачищать Мажорову. Так произошло и на этот раз. Из строя вышел радиопеленгатор «51 -ПА-1». Помпотех на протяжении нескольких дней безуспешно пытался его оживить. Потом пришел к командиру и доложил: ремонт пеленгатора в части своими силами невозможен, надо отправлять на рембазу в Москву.

На дворе стоял февраль 1946 года. Радиодивизион располагался на территории Болгарии. Что и говорить, где Болгария, а где Москва, свет не ближний. Командир дивизиона это вполне трезво осознавал и потому пригласил к себе Мажорова, попросил посмотреть пеленгатор. К тому же предложил сделать это тактично, чтобы не узнал Иванов. Ну что ж, тактично, значит тактично. Мажоров отправился на пеленгатор ночью, а утром доложил об успешном ремонте. Только вот успех этот радости не принес.

По возвращении домой со службы Юрий поделился горькими размышлениями с женой. В конце концов они пришли к выводу — надо либо демобилизовываться, возвращаться к гражданской жизни, либо попытаться поступить в военную академию.

И тот и другой варианты были возможны, хотя и возникало множество вопросов. Хорошо, уволится он из армии. Куда ехать? Не в Севаслейку же. Значит, в Ташкент, к родителям. Получить высшее образование мечтал и он, и Татьяна. Но кто будет содержать двух студентов? А на стипендию не проживешь.

Военная академия!.. Но как высока и далека она была от старшего лейтенанта Мажорова. Откровенно говоря, Юрий и не знал - не ведал каким образом осуществить эту задумку.

Словом, в ту ночь они ничего не решили. А наутро опять дела, заботы. Из Москвы в дивизион пришло распоряжение: каждому начальнику службы подготовить отчет. В нем дать оценку матчасти и сделать сравнительный анализ отечественной радиоаппаратуры и заграничной.

Юрий писал отчет целую неделю. Ему было что сказать: сопоставил конструкционные особенности наших радиостанций, немецких, американских. На конкретных примерах доказал, что немецкие станции качественнее и надежнее и советских, и американских. Обратил внимание на несомненные достижения германских конструкторов аппаратуры — принцип блочности, использование легкого литья, керамики, шариковых подшипников.