Рафаил Мельников - Слава. Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

Не лишено было смысла и пожелание адмирала о придании будущим броненосцам такого развала носовой части батарейной палубы, который позволил бы установить в ней до 4-5 пушек "для обстреливания миноносцев прямо с носа". Странно, однако, что пушки для этого адмирал назначал давно, казалось бы, отжившего 47-мм калибра. Явным анахронизмом, словно заимствованным из времен Трафальгарского сражения 1805 года, выглядело предложение Н.Н. Ломена об устройстве над поперечным мостиком по бокам боевой рубки "стальных тентов толщиной в одну четверть дюйма (6,35 мм – Авт.) для защиты находящихся на нем командира и людей от обстреливания с неприятельских марсов". Запредельно перестраховочным, опрокидывавшим элементарные нормы технической целесообразности, было и предложение отказаться от применения балансирных рулей потому, что в их дейдвудные вырезы могут попасть буксирные или швартовные перлини. Приличия ради о всех этих предложениях в журнале записали, что они подлежат особому рассмотрению в заседании технического комитета". Но ни рассмотрения, ни перемен в проекте никаких не последовало. Никак не отразилось в журнале упоминавшееся в нем (сознание пришло позднее) сообщение морского агента из США генерал-майора Д.Ф. Мертваго. Из него следовало, что по опыту испано-американской войны в мире утверждалась тенденция распределения бронирования на возможно большую площадь борта за счет уменьшения толщин, обязательной защиты броней всей артиллерии и устранения дерева на кораблях, включая настилы палуб, мебель и отделку жилых помещений.

Завершение интриги произошло почти анекдотически. Можно долго гадать о том, какая и на каких ступенях власти произошла подготовка августейшей воли генерал-адмирала, но в итоге рассмотрения двух проектов 27 марта его высочество отдал историческое приказание. Оно гласило: "Теперь же начать постройку двух броненосцев одного типа – на Балтийском заводе на эллинге по спуске "Громобоя", а другого на Галерном островке- по чертежам броненосца "Бородино". Странное это решение объяснялось стремлением избежать задержки в работе от новой переработки проектов. Третий же из подлежащих постройке кораблей Балтийскому заводу разрешалось построить (в эллинге, освободившемся после спуска "Победы") по собственному проекту на основе варианта "Ж", обсуждавшегося в МТК, с учетом мнений, высказанных адмиралами на последнем обсуждении. Иначе говоря, проект "Бородино" заведомо признавался несовершенным, но осуществлять его надо было без промедления, чтобы не потерять время. Балтийскому же заводу, одновременно с постройкой второго "Бородино", предоставляли возможность еще раз доработать свой проект. Бездарно потеряв время, в продолжение года толча воду в ступе, бюрократия вдруг спохватилась, и отыграться решили опять на качестве кораблей.

Уже однажды великий князь удивил всех уровнем своего мышления, разрешив в 1887 г. два очередных броненосца (история "Двенадцати Апостолов") 20-летией программы 1882-1903 гг. строить по двум разным проектам. В МТК тогда сумели отговорить великого князя от столь блистательного плюрализма. Но урок не пошел впрок. Не считаясь с наступившими совсем другими временами, его высочество продолжал свои бездарные эксперименты над флотом. Вредоносная, но располагавшая всей полнотой власти бюрократия словно бы отмщала Балтийскому заводу за его высокую организацию труда, современную технологию, доброкачественность кораблей, а, возможно, и нежелание пойти навстречу корыстным поползновениям чиновничества. Только так можно объяснить ту стабильную обстановку недоброжелательства и произвола, в которой завод работал вплоть до 1917 г.

Постоянные отклонения творческих инициатив завода, даже если удавалось добиться их одобрения императором (проект 1895 г. башенного 15000-тонного крейсера), задержки в оплате выполненных работ, манипуляции с заказами, и всегда в пользу зарубежных и отечественных частных конкурентов, обреченность на одиночные постройки кораблей вместо серий – этими и подобными эпизодами не переставала полниться история отношения завода со своим нерадивым хозяином – государством. И никто из причастной к делу чиновной братии парижского завсегдатая генерал-адмирала, Великого князя Алексея Александровича и заседавших в МТК ничего менять не собирался. Было так удобно и привычно думать, что в какое бы нелепое положение не поставить завод-он непременно из него вывернется. Думать же о благе отечества, его обороне и эффективности работы своего лучшего завода чиновники научиться так и не смогли.

Новый шаг к творческому озарению, какой уже однажды был упущен в дни обсуждения отчета адмирала В.П. Мессера, предоставила неожиданно явившаяся проектная инициатива великого князя Александра Михайловича. Будучи контр-адмиралом русского флота и занимая созданную для него должность Главноуправляющего торговым мореплаванием и портами, он много способствовал просвещению флота изданием известного (выходившего с 1891 г.) справочника "Военные флоты и морская справочная книжка". Вместе с исчерпывающими сведениями о флотах мира, которые содержал известный справочник Джена и другие выходившие в мире справочники такого рода, издание ВКАМ выгодно отличалось аналитическими обзорами программ судостроения, типов кораблей, тенденций в развитии их техники и вооружения. Но не нашлось, видимо, в окружении великого князя аналитиков, которые могли бы предвидеть и подсказать ему тот уже маячивший за горизонтом тип корабля будущего, которым вскоре -в 1905 г. стал английский "Дредноут".

Не было и попыток оценить перспективы типа германских "Бранденбургов", отечественных "Адмиралов" постройки 1867 г. И никто не сумел увидеть в этих старых кораблях золотое зерно истины – многобашенный тип с линейным расположением главной артиллерии. Без применения осталась и теория лейтенанта Н.Н. Хлодовского – он, по-видимому, не принадлежал к окружению великого князя и вместо творческой разработки своих многообещающих идей должен был тянуть рутинную строевую лямку. С горечью приходится признать, что мощная волна научно-проектных инициатив и критического самоочищения, пришедшаяся на период 1897-1899 гг., в силу множества не раз называвшихся причин, а в общем, безусловно, из-за мертвящей обстановки рутины и косности – не смогла подняться до высот подлинного творческого озарения.

Из творческого процесса к этому времени выбыла главная интеллектуальная сила отечественного кораблестроения – Балтийский завод. Истощив свой конструктивный потенциал в изнурительной борьбе с МТК, С.К. Ратник решил оставить донкихотские попытки сказать новое слово в корабельной архитектуре и сосредоточился на обыденных технологических проблемах постройки заказанных ему кораблей. Этой неистощимостью талантов, творчества и инициативы в обстановке застойного режима царствования императора Николая II и приходится объяснять судьбу явившегося в те годы нового проекта, который по заданию великого князя Александра Михайловича разработал Д.В. Скворцов.