Рафаил Мельников - Слава. Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

Столь подробное предварительное обсуждение должно было, как казалось, сократить процедуру прохождения чертежей в МТК. Весомым было и то обстоятельство, что до ухода броненосца в Кронштадт в августе, осталось немного времени. Напоминая об этих двух непререкаемых убедительнейших обстоятельствах, помощник начальника завода (С.К. Ратник был болен) флагманский инженер-механик И.П. Павлов (1852-?) в сопроводительном письме от 25 февраля 1902 г. просил о рассмотрении чертежей самыми ускоренными темпами. Как водится, просьба о рассмотрении не возымела действия. В МТК, руководствуясь давней традицией судостроения приниматься за вентиляцию в последнюю очередь, предпочитали заниматься более неотложными делами.

Стремление Балтийского завода всемерно расширить фронт работ и ускорить готовность всей серии вновь споткнулось о тупую инертность МТК. И не стоит, как это делается сегодня, искать для чиновников смягчающие обстоятельства вроде доводов о том, что они не могли предвидеть тот ход истории, который так хорошо известен нам сегодня, что не были они наделены способностью к озарению и не умели предвидеть события даже ближайшей перспективы. Но в этом и должен состоять суд истории, который по этим именно критериям определяет роль и место в ней отдельных героев и персонажей. И коль скоро "не Нельсоном" был З.П. Рожественский (как простодушно признает один из наших современников), то, стало быть, и место ему должно быть отведено соответствующее. Точно так же, как приходится признавать, "не Ломоносовыми" и "не Суворовыми" были и чиновники, обитавшие в описываемое время в кабинетах МТК и ГМШ. Уподобившим двум генералам из салтыковской сказки, они пребывали в непоколебимой убежденности: Балтийский завод, как и мужик из той же сказки, при всех самых невероятных обстоятельствах непременно сумеет извернуться.

Условия же заводу были созданы почти невыносимые. Из-за нехватки оборотных средств (задержки выплат по казенным заказам были постоянными) не было возможности расширить деревянный эллинг и провести широкую реконструкцию цехов. Обстановку нестабильности усиливали вспышки распространявшегося в городе забастовочного движения. В мае-июне 1901 г. завод пришлось даже закрыть, и С.К. Ратник должен был докладывать о реальной опасности диверсий, которые экстремисты могут устроить при спуске трех еще строившихся или начинавшихся постройкой броненосцев. "При таком настроении работы производятся вяло", – говорилось в докладе. И все же завод продолжал развивать сборку корпусов. Сверх того, изготавливались механизмы этих броненосцев и броненосца "Орел", достраивались заградители "Амур" и "Енисей", разрабатывались рабочие чертежи и проекты крейсера "Алмаз" и яхты "Александрия".

В мае 1900 г. был спущен на воду и в августе 1901 г. для испытаний и завершающих работ ушел в Кронштадт броненосец "Победа". Занявший его место на стапеле "Император Александр III" спустили на воду в июле 1902 г. Его место занял "Князь Суворов". И все же обилие накопившихся неблагоприятных фактов привело к тому, что предлагавшийся С.К. Ратником срок спуска "Князя Суворова"-весной или летом 1902 г. оказался нарушенным. Соответственно задерживалось и начало работ по сборке "Славы", которая ожидала, когда для нее после "Князя Суворова" освободится место на стапеле.

В мае на "Князе Суворове" приступили к установке форштевня, а в июне, благополучно испытав бросанием кронштейны гребных валов и рулевой рамы, приступили к их монтажу. Затем начали расточку мортир для гребных валов и навешивание руля. К лету 1902 г. многообразно и всесторонне охватив всю серию, напряженная проектно-строительная страда (силами исключительно завода) достигла своего апогея. Пройдя передовые корабли и продолжая обеспечивать их завершающие конструктивно-технологические решения, она закрепляла типовое единство серии. Многозначительным тому подтверждением служила обширная (0,75-2,2 м) "простыня" спецификационных характеристик стальных и красномедных труб, 674 типоразмеров, служившая примечанием к чертежам их расположения в котельных отделениях броненосцев "Император Александр III", "Князь Суворов" и "Слава".

В марте 1902 г. по опыту конструктивного изменения на "Бородино" произвели унификацию конструкции якорных скосов и снабжения "всех броненосцев этого типа" якорями и цепями. Только в мае, и опять по настоянию С.К. Ратника, определился тип переговорных труб, которые давно следовало прокладывать на головном корабле. По договоренности Главного корабельного инженера завода с Главным инспектором кораблестроения вместо 30-мм труб, предусмотренных спецификацией "Цесаревича" (она оставалась основным руководящим документом), решили воспользоваться опытом "Победы", где, как выяснилось, 1,5-дюймовые трубы передавали речь "ясно и на самое дальнее расстояние". Характерно и ходатайство, с которым в июне 1902 г. в ГУКиС обратился командир "Императора Александра III" капитан 1 ранга И.Л. Петров (1849-?). По примеру броненосцев "Цесаревич" и "Ретвизан", он предлагал запасы вина и водки хранить не в бочках, а в металлических цистернах. Такое решение позволяло все запасы вина поместить в существующем погребе.

Имевшийся у Балтийского завода чертеж был затребован 8 августа в МТК, 14 августа он был получен с завода и подвергся, само собой, вдумчивому исследованию. По отзыву главного медицинского инспектора флота B.C. Кудрина (1834-?), цистерны были допустимы только луженые, и лишь для хранения спирта и водки. Ром, коньяк и разные вина (особенно красные), для такого хранения не годились, так как, имея в своем составе кислоты, могли разъедать посуду и давать металлический привкус. Окончательное решение состоялось по журналу № 88 от 19 октября 1902 г., но и оно потребовало уточнения: 18 июня 1903 г. цистерны для хранения водки на "Императоре Александре III", "Князе Суворове" и "Славе" решено было делать медные. Несущественной была эта часть проекта, но и она по запоздалости решения внесла свою долю в копилку задержек и осложнений работ. Позднее она дала о себе знать и особым явлением человеческого фактора: матросы, как писал об зтом А.С. Новиков-Прибой, научились, просверлив в трубке отверстия, "перехватывать" часть протекающей по иим водки.

Частично удавалось исправлять и внешнюю замысловатость, а подчас и прямую неконструктивность продиктованного свыше французского прототипа. Таким был кормовой фальшборт, который, согласно утвержденным чертежам наружного вида броненосцев типа "Бородино", следовало выполнить и на кораблях серии Балтийского завода. Выполненный по образованию бортовых обводов и даже не предусмотревший применяемых обычно коечных сеток, он создавал на палубе "расширяющийся к носу мешок, из которого вкатывающаяся с бортов на волнении вода может иметь выход только с кормы". Получался своего рода гигантский черпак, в водоеме которого должна была "плавать" кормовая башня.