Виктор Кузнецов - Цена свободы – атомная бомба

Из Сухуми наш эшелон шел так быстро, что ни один скорый не обогнал. Прибыли в Туру, нас разместили по частным квартирам. На третий день пришли в управление строительства, оно располагалось в тюрьме, в Нижней Туре, к Зарицкому, начальнику строительства. На станции делали кирпич – там проработал лето. Рабочий день длился от темна до темна. Жили мы в доме по Мамина-Сибиряка.

Первый лагерь (четвертое лаготделение) с заключенными размещался на «новом» заводе, в тюрьме. Там был ДОЗ, деревообработка, литейка, столярка.

Записано в беседе с Е.В. Кондратьевой 13.02.04

Из воспоминаний Чернышова Николая Петровича - начальника участка строительства № 514.

20 июля 1948 г. приехали мы все вместе на ст. Нижне-Туринский завод. Встречал нас работник отдела кадров лейтенант В.В. Попов. На грузовой машине нас привезли на так называемый «новый» завод (район тюрьмы) и поселили на 2 этаже здания бывшей больницы. В комнате нас было 59 человек, все молодые специалисты - строители, электрики, механики и люди других профессий.

В те же времена на «новом» заводе находились Управление строительства, отдел кадров, политотдел, отдел комсомола, санчасть, столовая, магазин, недалеко находились ДОЗ, строймеханизация, автобаза.

На строительстве было несколько строительных районов. Один район занимался строительством города, другой - строительством железных дорог от ст. Мир до 4-й площадки, районы были на 35 квартале и другие.

Написано собственноручно в 2003 г.

Об организации производственной деятельности лагеря

Из воспоминаний Баранова Александра Сергеевича - инженера-строителя:

По контурам будущих жилых кварталов были сделаны рабочие зоны. Они были огорожены колючей проволокой, с вышками для стрелков охраны и проходными будками у ворот. От ворот внутрь зоны делался «кошель-отстойник», который был местом отстоя при пересчете заключенных перед пуском в рабочую зону, и при снятии их с оцепления после работы. На работу и с работы заключенных водили в колоннах шеренгами под конвоем вооруженных солдат. От одной охраны к другой заключенные передавались путем пересчета их количества. Город начинался с застройки центра. Ныне он называется жителями «центром старой части города». Первым производственным участком жилстроя стал, в основном, коллектив молодых строителей-горьковчан. Участок возглавил офицер Карпман Борис Самойлович. Уполномоченным первым лицом участка по производству (первые несколько месяцев) был расконвоированный 2-го лаготделения Паршин Алексей Алексеевич.

Написано собственноручно в 2003 г.

Из выступления Авдюкова Александра Ивановича – куратора завода «Электрохимприбор» на первой партийной конференции управления ИТЛ и строительства № 514 МВД СССР 23 июля 1949 г.

Лето проходит, а окончания работ в жилых кварталах еще не видно, нет тротуаров, дорог, штакетника. Наряду со всеми этими неудобствами для живущих в этих кварталах существует еще одно большое неудобство. Это окружение жителей заключенными. Они, выходя из зоны заключения, создают зону заключения для нас и наших семей. Весь рабочий день семьи отсиживаются за замком и бдительно следят за тем, чтобы не залезли в дом и не обворовали. А случаи воровства бывают почти ежедневно. Некоторых обворовывали по 3-4 раза. В таких условиях жить исключительно тяжело. Необходимо немедленно заканчивать работу в кварталах и дать удобства и свободу в них живущим.

Из воспоминаний Карпова Евгения Александровича – директора Нижне-Туринского машиностроительного завода:

Весь вольнонаемный состав, который имел деловые отношения с заключенными, предупреждался об административной и уголовной ответственности за связь с заключёнными в любой форме…

Район (позже стали называть «СМУ») вёл жилищное строительство на сегодняшнем Коммунистическом проспекте. Для выполнения отделочных и изоляционных работ выводили бригады и из женского лагеря. Одну из бригад возглавляла высокая, статная женщина – русская красавица! Я не знаю, за что она отбывала наказание, но в неё влюбился начальник строительного участка, в звании капитана. Итог – он был разжалован, а после освобождения своей пассии уехал к ней на родину.

На первых порах строительства с использованием труда заключённых в одной производственной зоне работали как мужчины заключенные, так и женщины заключенные (позже такое соседство было запрещено). Всё человеческое им было не чуждо, пары сходились по-серьёзному, а не так себе, и их в лагерном сообществе признавали как мужа и жену (по принципу гражданского брака), и измена с любой стороны, как и попытка добиться расположения других заключенных, очень строго каралась.

Если по необходимости, положим, женскую бригаду переводили в другую производственную зону, то сколько было ухищрений, чтобы «мужа» выводили на работу в ту же зону (этому лагерная солидарность всячески содействовала), я уже не говорю о переписке, о телефонных разговорах и т.п.

Схема запуска заключенных в производственную зону была примерно следующей. Колонна подходила к вахте и по счёту запускалась в так называемый «предбанник» - коридор, обнесенный колючей проволокой, с двумя замыкающими воротами. В нем заключенные находились до тех пор, пока часовые не займут свои места на охранных вышках и не подадут необходимый сигнал. Только после этого открывались внутренние ворота «предбанника», и заключенные шли на свои рабочие места.

Когда заканчивался рабочий день, часовые на вышке ударяли по подвешенному куску рельса и извещали о начале «съёма с зоны». Заключенные собирались у проходной, выстраивались в шеренги по четыре человека, и их запускали в «предбанник». Были случаи, когда отдельные заключенные или заснули, или по каким-то иным причинам опаздывали на «съём», тогда бригадир посылал на поиски. При отсутствии хотя бы одного заключенного «съём» не производился, и остальные часами находились в «предбаннике». Виновного в задержке «съёма» (если не было побега) наказывали по строгим лагерным канонам.

В подразделении МК-13, которым я руководил, работал слесарем-ремонтником С.Арутюнов, бывший заключенный и с его слов я узнал об эпизоде, когда по обоюдной договоренности между бригадирами заключенных его вели на свидание с «женой» в женский лагерь, а подмена шла в мужской (охрана считала наличие конвоируемых по головам) – естественно, с необходимым переодеванием и другими «маскировками».

В управлении МК-13 работала вольнонаемная женщина-счетовод, и она как-то поделилась со мной своим негодованием: «Я понимаю, что они - заключённые, но почему им в лагере не дают пить чай?!. Я по их просьбе по несколько пачек покупаю и приношу в рабочую зону!» - я объяснил ей, что из её пачек они делают «чифир», и что её действия квалифицируются как связь с заключенными, и в случае обнаружения строго наказуемы. Не знаю, как она отговорилась от выполнения таких просьб, но пока к нам на работу выводили заключенных, она продолжала трудиться в организации.